С волчьим билетом

Темиртау — индустриальный город с населением 180 тысяч человек. Город славен самым крупным в Казахстане металлургическим комбинатом, основанным в 1950 году. Его возводила вся Советская страна. Теперь это — АО «Арселор- Миттал Темиртау» (АМТ). Его владелец — миллиардер Лакшми Миттал. Он известен не только своим сталелитейным бизнесом, но и самым дорогим особняком в Лондоне стоимостью 222 миллиона долларов. О роскошных свадьбах его индийских родственников с удовольствием пишет казахстанская пресса, вернее, перепечатывает светские новости европейских и российских интернет-изданий.

Метла увольнений Миттала

Жители Темиртау с повышенным градусом раздражения следят за лондонской жизнью семьи Миттала. Эти шик и блеск, как считают горожане, оплачиваются за счёт экономии на их комбинате путём сокращения численности персонала, что давно стало излюбленной политикой администрации комбината. Те, кто отдал компании по 10—30 лет жизни, вдруг становятся ненужными ей. По данным профсоюза комбината «Жактау», за то время, пока Митталу принадлежит казахстанский сталелитейный комплекс, число сотрудников предприятия сократилось более чем в два раза.

В 1996-м здесь работали более 31 тысячи человек, а в прошлом году оставалось уже менее 13 тысяч работников. Только за прошлый год были уволены 1033 человека, а приняты всего 116. Судя по прогнозам работодателя, эту кадровую политику он менять не собирается. Бизнес-планом, утверждённым головным офисом, предлагается довести численность работающих до 12 тысяч. То есть будут сокращены ещё почти 800 металлистов.

Администрация комбината хватается за каждую возможность, чтобы уволить работника. Человеку, попавшему под сокращение, для проформы сначала предлагают другую работу на предприятии, но заведомо неприемлемую для него и всегда низкооплачиваемую. Работник, естественно, отказывается. После этого издаётся приказ о его увольнении.

В Темиртауском суде ежемесячно проходят по два десятка судебных процессов, связанных с исками о восстановлении на работе уволенных металлургов комбината. Через эти суды прошли сотни жертв кадровой «оптимизации». Например, 40-летний резчик Алексей Прокопьев, о котором неоднократно писали городские СМИ, в течение 2015 года был дважды уволен с комбината. Такая же судьба и у его коллег Геннадия Луганова и Садуллы Буксукбаева. Все они выиграли суд, были восстановлены в должности и… снова сокращены. Они вновь подавали в суд свои иски о нарушении их трудовых прав. Сейчас пока работают. Тех же, кто терпит поражение в противоборстве с юристами металлургического гиганта, ждёт зачастую отсутствие всякой перспективы устроиться по прежней специальности, которой рабочие отдали уже полжизни.

О таких жертвах произвола собственника и пойдёт речь.

Роковой резерв

— Нас не просто уволили, а испортили нам трудовую репутацию, — говорит Дмитрий Скопинцев, бывший машинист тепловоза. — Все, кто видит эту драконовскую печать в трудовой книжке со статьёй об утрате доверия работодателя, на нас смотрят так, будто мы за жуткое преступление уже отсидели 20 лет. Я понимаю, если бы мы что-то украли. Но мы не совершали никаких хищений! Нам эти записи судьбу поломали. Мне недавно исполнилось 40 лет, ещё работать и работать, но я никуда не могу устроиться: не берут. У меня к тому же проблемы с позвоночником, хромота. И когда работодатели узнают об этом, а потом видят запись в трудовой книжке, то даже разговаривать не хотят…

Процесс по делу Дмитрия Скопинцева и его коллег — одна из многих позорных тяжб между АМТ и его бывшими сотрудниками, настаивающими на том, что их незаконно уволили. На этот раз в суд обратились несколько машинистов службы эксплуатации локомотивов цеха управления железнодорожного транспорта и один бригадир центра управления перевозками УЖДТ. Ни у кого из них за всё время работы не было никаких дисциплинарных взысканий, каждый неоднократно получал поощрения за успехи в труде. Старший из машинистов,

62-летний Николай Погодин, является ветераном труда, у него 40 лет трудового стажа. Но ничто не спасло людей от увольнения.

Всё началось с «некорректной», как указано в документах службы безопасности АМТ, записи в журнале учёта дизельного топлива.

— Начальник цеха дал нам команду с мая 2015 года списывать топливо на неработающий тепловоз ТЭМ1-299. Якобы для производственных целей, как предусмотрено в ситуации горячего резерва. Например, если машина находится в форс-мажорных обстоятельствах и потребляет горючего выше нормы — это и есть горячий резерв. Техника у нас вся старая, сыплется. Не проходило и недели, чтобы не происходили неприятности с двигателем, с соляркой. Раньше, видимо, за счёт горячего резерва делались списания. У одного машиниста было как-то в практике, что он три тонны топлива упустил, когда фильтр лопнул, и начальство помогло их списать, — рассказывает Николай Погодин. — Наш начальник сказал нам, пятерым машинистам и бригадиру, что списать надо 10 тонн. Зачем и откуда они у него, мы не знаем. Вот мы три месяца каждую смену и списывали по 50—60 литров в журнале учёта топлива.

— Как у меня лично произошёл разговор по поводу этого списания? — вспоминает Дмитрий Скопинцев. — Была суббота, начальник ко мне подошёл, сказал: «Пройдёшь на экипировку, то есть заправку, во время смены сделаешь запись в журнале, а потом будешь расписываться каждую смену в журнале в тепловозном депо и делать записи, что столько-то литров было залито». Я, конечно, поинтересовался, зачем. Он сказал, что горючее пойдёт на производственные нужды депо, но списывать надо как на горячий резерв. Меня это зацепило. Горячий резерв — это когда тепловоз, например, сломался на линии. Я сказал об этом сменщику, он тоже засомневался, почему горячий резерв. Но и ему начальник цеха то же самое сказал. И ведь так велел не мастер, а сам начальник цеха, поэтому мы выполнили его приказ. Прошёл май, июнь — всё нормально, никаких проблем с этими записями. Мы подумали: может, прошла какая-то реорганизация, что-то изменилось, какие-то новые правила в работе, поэтому и нужны эти записи. А то, что тепловоз был к тому времени списан, выяснилось уже на судебном процессе.

И страшная плата

Машина ТЭМ1-299, согласно судебным документам, весной (по данным других служб — летом) 2015 года должна была пойти на списание и на металлолом. Тогда в бухгалтерии комбината обратили внимание на записи машинистов. Началось служебное расследование, но оно так и не выяснило, куда делось топливо. Зато с определением виновников не заморачивались: всю вину списали на четырёх машинистов и бригадира… Они были уволены «за действия, дающие основания для утраты доверия со стороны работодателя». На согласительной комиссии представители профсоюза во главе с заместителем председателя профкома металлургов Владимиром Дубининым выступали против увольнения, но администрация предприятия не обратила на это внимания.

Три уволенных машиниста и бригадир подали в Темиртауский суд исковое заявление с требованием признать незаконным приказ о расторжении трудового договора на основании статьи 54 Трудового кодекса Республики Казахстан, восстановить их на прежнем рабочем месте, выплатить зарплату за время вынужденного прогула и моральную компенсацию — по 100 тысяч тенге на каждого. В суде так и не стали выяснять, куда делись почти 10 тонн топлива. Представители АМТ заявили: достаточно и того, что нет документов, доказывающих использование топлива для производственных нужд. И давили на то, что машинисты — материально ответственные лица.

Бывший начальник цеха (его, кстати, тоже уволили) подтвердил в суде, что давал работникам распоряжение о регистрации в документах этих 10 тонн и топливо никуда не исчезало, а использовалось для хозяйственных нужд в депо. Представитель ответчика подтвердила, что никакой ревизии по выявлению недостачи топлива не проводилось и никакого документа, подтверждающего якобы причинённый ущерб, она не предоставила.

На суде представитель машинистов заявила, что «они выполняли работу только по техническому содержанию и эксплуатации тепловоза и несли материальную ответственность, непосредственно связанную с эксплуатацией тепловоза и его техническим состоянием; обязанностей по обслуживанию ГСМ не получали, а следовательно, не несли ответственности за его сохранность». Несмотря на все эти аргументы, судья не поддержал исковое заявление машинистов и бригадира, оставив в силе приказ об их увольнении. Не помогла и апелляция.

— Что нам теперь делать? — сокрушается Дмитрий Скопинцев. — Мы не можем работать по своей специальности, так как были уволены по унизительной статье. И если мы не выиграем суды в области или в Астане, я сомневаюсь, что в Темиртау нас даже разнорабочими где-либо возьмут. Жизнь разбита, а у нас у всех семьи. И всё из-за того, что мы, согласно тем же инструкциям, на которые ссылается комбинат, выполняли приказ руководителя. Нас вдруг сделали материально ответственными, а как это произошло, мы не понимаем: нас не ознакомили с такой ответственностью. Хотя бывает так, что приходит тот или иной начальник, даёт какую-то бумагу и говорит: «Подпиши». Спрашиваешь, что там, а в ответ: «Ничего страшного. Подписывай!» Если на то пошло, на комбинате любого можно уволить за непонятно где поставленную подпись.