Ключ на ложь

Помните знаменитые перед гагаринским стартом команды Королева «Ключ на старт!», полет впервые ушедшего в неизвестный космос человека, всеобщее ликование? Но вот находятся сегодня люди, которые величие свершенного Советским Союзом и его народом подвига во имя всего человечества пытаются развенчать, оклеветать причастных к нему людей.

— Подобные измышления и откровенная, по существу невежественная клевета имеют цель принизить роль нашей страны в освоении космоса, — считает бессменный директор народного музея Юрия Гагарина при Саратовском индустриально-педагогическом колледже Владимир Иванович Россошанский.

— Сейчас эта, с позволения сказать, «стратегия» выходит на новый виток. Прежде имена первого космонавта и его коллег затрагивались лишь с точки зрения их профессиональной деятельности. После прочтения в волгоградском выпуске «Новой газеты» злостных и кощунственных измышлений некоего Андрея Полетаева я понял, что подобные ему «авторы» уже пошли на моральное уничтожение Гагарина. Своей гнусностью и извращенностью, в преступном, антигуманном по своей сути призыве к молодежи становиться в ряды... наркоманов это, с позволения сказать, «документальное» писание выходит из ряда всех прежних лжепубликаций на космическую тему и фактически зовет не к раскрытию в юноше лучших человеческих качеств, а к его нравственному и физическому самоуничтожению. Тем и опасна статья с тенденциозным названием «Юра Гагарин не летал в космос».

— Но при чем здесь космос и наркотики?

— «Заворожив» читателя коллажем с портретом Гагарина и взмывающим космическим кораблем со...шприцем и иглой на конце, автор без обиняков заявляет, «документально» ссылаясь на письмо первого космонавта, что «... с Саратовом связано появление у меня болезни, названия которой нет в медицине». Эта фраза вольно переносится из гагаринской книги «Дорога в космос» в некое письмо, тут же обрывается и заставляет задуматься: а чем же действительно заболел тогдашний учащийся Саратовского индустриально-педагогического техникума Юра Гагарин? Наиболее дотошные найдут-таки книгу и в ней окончание непорядочно прерванной фразы о названии «болезни» по имени небо, но по отношению к остальным дело сделано — услужливый автор подсказывает читателю: таблетки! «Просто гора таблеток и всего за неделю-другую. Без них — тяжелое депрессивное состояние, потухшие глаза и полное в них отсутствие жизни. Руки — ослабшие канаты — бессильно висят вдоль тела, мысль, едва возникшая, слабо затухает, так и не успев оформиться в словесные образы. Мучительное, беспокойное ожидание чего-то ужасного». «Юра Гагарин, — продолжает ставить «диагноз» Полетаев, — тяжело болен. И только одна-две, а лучше несколько таблеток в день возбуждают в нем хоть какую-то деятельность... И Юра хорошо знает, что если спасительные лекарства будут все время под рукой, то жизнь будет лучше, хотя бы на несколько минут».

Юра же был заражен до умопомрачения безграничной преданностью небу и ранним утром вышагивал двадцать километров от общежития техникума до пригородного досаафовского аэродрома в Дубках, где сейчас, кстати, находится учебный центр его имени. Чтобы выслушать лекцию, сесть в кабину за штурвал, сделать первый самостоятельный полет на самолете. Допустили бы строгие авиаторы и врачи до штурвала парня, у которого «потухшие глаза и полное в них отсутствие жизни», а «мысль слабо затухает», то есть, по-современному, тяжело больного наркомана? «Отравленный таблетками» организм Гагарина никогда бы не выдержал неимоверных физических нагрузок при подготовке к полету. «Наркоман» Гагарин с истертым мозгом просто не смог бы на отлично освоить науки и растерял бы многое из полученного в нашем техникуме с 1951 по 1955 год. Фотографии тех лет запечатлели его чистое, светлое, доброе лицо, прекрасный взгляд, все то, чего не выражают лица наркоманов. На этом можно и прекратить спор с клеветником, если бы...

Вынеся обвинительный приговор преданному Родине и космосу Гагарину и посочувствовав ему в том, что «по какому-то страшному року Гагарин стал не только великомучеником идеи», что он оказался всего лишь «идеологическим запалом», которого «после послевоенного воодушевления, потного восторга пятилеток... стало не хватать», некто неизвестный человечеству Полетаев бросает упрек уже и Родине Гагарина. Бросает его по злобе или недомыслию за то, что ей, голодной, раздетой, разрушенной страшной войной, всего через полтора десятка лет после заключительного залпа страшной войны удалось первой открыть дорогу в космос, воспитать сынов-героев. Ему не нравится, что то поколение и «общество миллионов и порой даже лучших его представителей жило ради одной-единственной минуты в жизни — подвига».

Откровенно предложив молодому поколению избавиться от таких понятий, как Родина, общество, долг, идея, мечты о полетах, он тут же заполняет нишу напутствием, если этого все же хочется, — летать, но без отрыва от земли, с помощью... иглы и таблеток.

К счастью, забыть это событие никому не удастся. Каждое 12 апреля на место приземления неподалеку от Саратова отметить очередной юбилей полета собирается множество людей. Сами, по доброй воле... Возлагают цветы к подножию постамента, говорят добрые слова, проводят соревнования по техническим видам спорта. Помня завещание Юрия Алексеевича любить маленькую хрупкую Землю, здесь решили создать экологически чистый уголок, где обитает, кстати, семьдесят видов птиц, а позже соорудить турбазу, пансионат международного класса, чтобы прибывающие со всего мира смогли отдать дань уважения Гагарину и стране, его воспитавшей и проложившей первой дорогу в космос.