Он дошёл до Берлина

Миллионы воинов Красной Армии и нашего Военно-Морского Флота в годы Великой Отечественной войны были награждены орденами и медалями. Около двенадцати тысяч удостоены звания Героя Советского Союза. Об одном из них мне хочется сегодня рассказать.

ВСТРЕТИЛСЯ Я с Николаем Григорьевичем Антоновым в музее на Поклонной горе. В глаза бросилась удивительная схожесть его с героем военного плаката, на котором изображён солдат, натягивающий новые сапоги и тем самым как бы говорящий: «Дойдём до Берлина».

Пожимая руки Николая Григорьевича, я заметил:

— Уж не с вас ли нарисован тот плакат?

Он, улыбнувшись, ответил:

— Я тоже шёл к Берлину в новых сапогах.

После концерта в большом зале музея мы договорились побеседовать на квартире Антонова.

Учиться Николаю довелось в различных школах. Родители трижды переезжали на новые места жительства. А уже в 8-м и 9-м классах он учился в Москве. Окончание 9-го класса совпало с началом Великой Отечественной войны. Как и многие юноши, Николай рвался на фронт. В группе своих сверстников он явился в военкомат. Но военком, ссылаясь на его непризывной возраст, посоветовал подать заявление в Московское военно-инженерное училище.

— Да у меня ещё нет полного среднего образования, — взмолился юноша.

— А ты хорошенько попроси приёмную комиссию, попытайся сдать вступительные экзамены. Для этого почитай учебники 10-го класса.

Совет военкома оказался кстати. И Николая Антонова, внешние данные которого внушали полное доверие — спокоен, статен, крепок, — после экзаменов зачислили курсантом военного училища.

В 1943 году Николаю присвоили звание младшего лейтенанта. В числе таких же выпускников училища его направили в действующую армию. Младшего лейтенанта определили в 120-й отдельный гвардейский сапёрный батальон 6-го гвардейского танкового корпуса, входившего в ставшую к тому времени знаменитой 3-ю гвардейскую танковую армию генерала Павла Семёновича Рыбалко.

Девятнадцатилетний юноша становится командиром сапёрного взвода. Многие солдаты по возрасту были годны ему в отцы. Однако знания, полученные в военном училище, помогли ему (не сразу, конечно, а со временем) завоевать авторитет и добиться признания бывалых людей его взвода. В своём кругу солдаты нередко называли взводного «сынком», охотно выполняя его приказы, отдаваемые всегда в спокойном тоне.

А война стремительно уходила на запад. Чего только не довелось строить, сооружать, мастерить сапёрам взвода Антонова в ходе Житомирско-Бердичевской, Проскуровско-Черновицкой, Львовско-Сандомирской операций! И, словно любимая песня, звучали за его плечами названия освобождённых от противника городов: Ка-за-тин, Прос-ку-ров, Тер-но-поль, Пе-ре-мышль, Львов…

Но более ответственная и более опасная работа для взвода младшего лейтенанта наступила тогда, когда его взвод перевели в 22-ю гвардейскую мотострелковую бригаду того же 6-го гвардейского танкового корпуса. Должность та же — командир сапёрного взвода, но значительно усиленного техническими средствами.

Отныне его сапёры становились спутниками разведчиков бригады, и хлопот прибавилось выше крыши, не говоря уж о постоянной опасности. В делах терялся счёт дням и ночам. Отдыхать приходилось чуть ли не на ходу. Сапёры несли потери. Контужен был и Антонов, однако от госпитализации отказался.

Но вот что и радовало, и удивляло взводного. Немалое число легкораненых солдат, попавших на излечение в армейский полевой госпиталь, как правило, возвращались в свой взвод, ко всё ещё младшему лейтенанту. Тут уж ничего не поделаешь: не везло Антонову на воинские звания (лейтенанта он получил после войны, незадолго до увольнения в запас). Зато везло на награды. За боевые успехи в районе Львова, а это было летом сорок четвёртого, — орден Красной Звезды. Не прошло и полгода — на груди младшего лейтенанта уже и орден Отечественной войны первой степени. А впереди…

У храброго и находчивого человека бывает звёздный час. Антонов вспоминает, как однажды он оказался в кругу высшего начальства 3-й гвардейской танковой армии. Случайно, да ещё и с той же одной маленькой звёздочкой на погонах. Чувствовал себя крайне неловко. Генерал Рыбалко, видимо, только что прибывший из Москвы, произнёс давно ожидаемую фразу:

— Наша армия будет брать Берлин!

Эти пять слов вызвали всеобщее ликование. Антонов почувствовал и прилив сил, и несравненно большую ответственность за дальнейшие действия взвода.

И вот танки Рыбалко — на подступах к Берлину. Лобовая атака бронированных машин приведёт к большим потерям. Значит? Значит, надо искать другие подходы к логову врага. Разведчики доложили: более надёжен путь через мост. Но мост со стороны противника взорван. Здесь та слабинка врага, за которую, ухватившись, можно прорваться. И Антонов получает приказ комбрига:

—Даю час на восстановление моста. Танки не могут ждать!

Точно через час танковая колонна продолжала свой путь к Берлину. Следом и сапёры выдвинулись в район Потсдама.

Это уже потом, когда спало напряжение, когда выдался часок свободно вздохнуть, младший лейтенант в кругу своих солдат вспоминал:

— И откуда у нас столько силушки бралось, когда мы из шпал сооружали клети и подводили их к основе разрушенной части моста. И всё это следовало делать под непрерывным обстрелом противника.

…24 апреля 1945 года. Этот день особенно памятен командиру сапёрного взвода. На пути бригады — канал Тельтов, ширина которого не превышает и пятидесяти метров. Но как преодолеть такое не очень-то широкое водное препятствие? Мостов нет — разрушены до основания. И, получив приказ подготовить лодочную переправу, Антонов под непрерывным обстрелом лично выполз к каналу и подыскал наиболее скрытные подступы к нему.

Туда-то и были направлены складные лодки. Но вот беда: нет вёсел. Стали искать выход из сложившегося положения. А ждать нельзя. Враг может обнаружить смельчаков, и подготовка к переправе сорвётся.

— Нужна верёвка, — сказал взводный. — Не менее ста метров.

И она нашлась. Её-то сам взводный, переплыв на противоположный берег канала, закрепил. Натянули. И лодки, забитые до отказа воинами бригады, одна за другой по натянутой верёвке пошли через канал. Два батальона мотопехоты вступили в бой, тесня противника к Берлину. Сапёры же приступили к возведению временного моста через канал.

Сколько осталось за плечами сапёрного взвода Николая Антонова переправ — больших и малых! И слава пришла к молодому взводному вскоре после переправы через канал. От комбата он услышал такие слова:

— Николай, готовь дырку на гимнастёрке. Ты представлен к званию Героя.

Но шли недели. Прошло более месяца с того дня, когда майскими короткими ночами, отгремев, закончились бои, и долгожданная Победа стала реальностью, когда, наконец, солдаты взвода получили награды за переправу, а награда взводного так и не обнаруживалась.

Корпус перебазировался в Чехословакию. На исходе июнь. И только 27 июня 1945 года начальник инженерной службы корпуса подполковник Несветайлов поздравил Антонова:

— Сегодня по радио передали Указ Президиума Верховного Совета СССР. За мужество и героизм вам присвоено звание Героя Советского Союза. От души поздравляю!

Медаль «Золотая Звезда» Героя и орден Ленина Николаю Григорьевичу Антонову вручал маршал бронетанковых войск Павел Семёнович Рыбалко.

А впереди — мирная жизнь. Уволившись в запас, Антонов поступает на московский завод «Фрезер», работает на внутришлифовальном станке. Днём — в цехе. Вечером — за партой инструментального техникума. Вскоре Антонов становится мастером, затем инженером-технологом. И так — до пенсии, на которую вышел в 1984 году. И наступает новый виток в жизни Героя: встречи со школьниками и студентами, рассказы о друзьях-товарищах, работа в Совете ветеранов войны и труда.

Умер Николай Григорьевич Антонов в 2007 году.

Здесь я хотел бы поставить точку, но…

* * *

Крупнейший в Стране Советов московский завод режущих инструментов «Фрезер» имени Михаила Ивановича Калинина, на котором работал Герой Советского Союза Николай Григорьевич Антонов, берёт своё начало с 1930 года, когда маленькому Коле Антонову не было ещё и шести лет. На первенце станкостроения было освоено производство инструмента повышенной прочности из твёрдых сплавов, за что завод «Фрезер» награждён орденом Трудового Красного Знамени.

А ныне? Ныне такого завода в Москве нет. В начале девяностых годов прошлого столетия это предприятие стало лихорадить. В 1996 году ситуация на заводе достигла критической отметки. А уже в 2004-м ОАО (чувствуете частнособственническую руку?) «Фрезер» было признано банкротом и прекратило своё существование. В Москве сохраняются лишь две улицы —1-я и 2-я Фрезерные да Фрезер-шоссе — продолжение этих улиц, на одной из которых значится адрес бывшего завода: номер 2/1. Целый городской посёлок без самого завода «Фрезер»! Грустное напоминание о великом первенце советского станкостроения.

Так уничтожалась станкостроительная отрасль Советского Союза. Загляните в Большую советскую энциклопедию (издание 1976 года, том 24, страница 418, статья «Станкостроение»). В 1928 году наша страна производила 1800 металлорежущих станков. В 1955-м — 117100. А в 1974-м таких станков было выпущено 225600. И это не предел.

В те годы почти в тридцати странах мира работали советские станки, а потом уже и в семидесяти! Закупка зарубежных металлорежущих станков сократилась у нас до трёх (!) процентов. А что теперь? Отечественное станкостроение фактически срублено под корень. Достаточно сказать, что, по данным Росстата, производство металлорежущих станков упало аж в 17 раз.

Слушайте, да за это ли воевали мы в той незабываемой войне 1941—1945 годов?!