Нужен ли нам север Якутии?

Эта богатейшая территория — возможно, один из валютных цехов страны — дышит на ладан, обезлюдела и взяла за норму жизнь с протянутой рукой

И речь идёт не о 90-х годах прошлого века, когда закрывались рентабельные комбинаты, дающие стране золото и олово, с инфраструктурой и производственными мощностями, заточенными на долговременную разработку месторождений при планомерной геологоразведке с целью пополнения запасов соответствующих металлов, когда люди — классные специалисты, с громадным опытом и знаниями — уезжали, и очень часто «в никуда». Север Якутии окончательно добило акционирование геологоразведочных предприятий.

Нынешнее государство умыло руки в ситуации с отраслью, которая изначально должна принадлежать ему, быть его прерогативой и гарантом его разнообразных интересов, в том числе и в социальной сфере: разработка крупного золоторудного объекта — это до 2000 рабочих мест при экстремальных условиях труда и с достойной зарплатой.

Что же реально дало акционирование в геологоразведочной отрасли? Прежде всего, оно создало когорту высокооплачиваемых чиновников с неконтролируемым доходом в виде контрактов в разнообразных управляющих структурах и серую массу работников отрасли из тех, кто остался на «северах» с зарплатой на уровне прожиточного минимума на периферии государства (например, в Верхоянском районе Якутии). Существовавшая с 1941 года экспедиция приказала долго жить. И дело не в недостаточном и несвоевременном финансировании или в ставках банковских кредитов, как это объясняет бездарное руководство. Причина в никчёмных и бестолковых проектах, которые лоббировались на разных уровнях различными «менеджерами от геологии», начиная с предгорий Верхоянского хребта до Московской кольцевой автодороги.

Работая в основном на госзаказах, а это бюджетные деньги, которые без соответствующего контроля, по сути, являются ничьими, можно было делать всё что угодно, не оглядываясь на результаты. Почему бы не повеселиться? Ну работал в молодые годы какой-то ныне здравствующий чиновник на каком-то рудопроявлении. Таких, обнаруженных ещё при среднемасштабных съёмочных работах, достаточно много на бескрайних якутских просторах. И захотелось ему стать первооткрывателем. Ему не надо идти за кредитом, если есть под руками бездонный бюджет России! Он находит таких же недалёких исполнителей, которые состряпают и при добродушном потакании этого же чинуши запустят трёхгодичный проект в производство. При этом клятвенно обещают открытие очередного якутского эльдорадо. Но одновременно все подспудно знают, что не получат ничего, но их прикроют и в Якутске, и в Москве, никто ни о чём не спросит.

А что же жители этих территорий? Чем они живут и на что надеются? Работы нет, денег нет, водка есть... Есть малоимущие родители безработной молодёжи и беспросветная жизнь, в то время как федеральные телеканалы круглосуточно показывают совсем другое. Так что мы можем получить, кроме социальной напряжённости, которая может взорваться в любой момент?

Давайте посмотрим, можно ли что-то сделать по-другому? Может, мы что-то делаем не так? Может, надо поменять принципы, методы и подходы? Изучить, как работают более успешные соседи, как трудятся геологи «за бугром».

В 1980 году я приехал молодым специалистом в Янскую геологоразведочную экспедицию посёлка Батагай, где весной следующего года проводили 3-е Всесоюзное совещание по применению ядерной физики в геологоразведке. В 1986 году здесь ввели в эксплуатацию один из трёх (за всю историю СССР!) линейных ускорителей ЛУЭВ-8, используемых в народном хозяйстве для анализа геологических проб. У меня было законное чувство гордости за геологическую отрасль в целом и за себя, причастного к большим делам большой страны. Сейчас, просматривая старые фотографии или случайно наткнувшись на остатки ржавеющего оборудования, невольно приходишь к мысли, что мы были инопланетянами. Ну да, если сравнить геологический молоток как основной инструмент познания нового времени с линейным ускорителем, то получается именно так.

Есть ли выход? Какие есть предложения? А то некоторые скажут, мол, разнылся, как больной зуб, пора бы успокоиться, всё же седьмой десяток уже. Выход есть. И предложения тоже есть. И так хочется ещё раз сказать известное: «Будем жить!»

Есть несколько простых и неоспоримых представлений о современной геологоразведке на северных территориях Якутии, которые необходимо закрепить в ранге истин. Не нужно их бесконечно муссировать и реанимировать (обычно задним числом), когда получается очередной геологический конфуз после трёх полевых сезонов, но при этом и в следующем проекте ничего не исправляется и он уверенно шагает по тем же граблям.

Я не говорю о деньгах инвесторов. Пусть трудятся как хотят — лишь бы их деятельность не наносила вреда экологии региона. Но все проекты госбюджета должны быть наукоёмкими и технически грамотными — и это как минимум! Перспективные объекты в регионе только близповерхностные или глубинные, и открываться и оцениваться они могут (с первого проекта!) только геофизикой, геохимией и дальше по методичкам. А потом уже горно-буровыми работами. Так работает весь цивилизованный мир, я не открываю никаких секретов. Речь идёт только о здравом смысле.

Для примера предлагаю посмотреть результаты среднемасштабной геологической съёмки на Кондеканской площади в 1954 году. Партией руководил геолог-дальстроевец Я.П. Лазарев, проработавший все военные годы на «северах» Якутии и знавший цену и вложенным в геологоразведку рублям, и своим прогнозам. Меня поразило следующее: в 1954 году в его проекте было 6 участков геофизических работ, и каждая перспективная аномалия была заверена геологическими канавами. Впечатляющий результат! И это при том техническом уровне аппаратуры, когда многое в этой области только начиналось.

Но это значит, что 66 лет назад геологу было понятно, что без приличных объёмов применения геофизических методов ничего умного в изучении территории сделать невозможно. А за безграмотную работу геологической партии надо было отвечать — могли свободно перевести с геологического лагеря в соседний лагерь другого профиля. Это заставляло думать головой и стимулировало профессиональную грамотность и ответственность за сделанную работу. Теперь на календаре уже новое столетие, и ему как минимум надо бы соответствовать в своей трудовой деятельности современным техническим уровнем.

Можете обойтись без геофизики — пожалуйста! Но тогда отвечайте за обещанные в проекте цифры запасов и ресурсов полезных ископаемых. И без халтуры, господа! Сейчас же, не обосновав как следует заложение скважин и геологических канав, благополучно запускают в производство и те, и другие и надеются на успех, совершенно забывая, что придётся составлять геологический отчёт и откуда-то «высасывать» обещанные в проекте сокровища. Можно ли так работать за деньги государства?

Иногда, прочитав отчёты по трёхгодичным проектам, хочется спросить о том, помнят ли геологи, ради чего составлялся проект? Это в романе «Территория» Олег Куваев красиво рассказывает, как геологи бьют геологические канавы, увидев развалы кварца с самолёта! Геологические канавы — это очень дорогое занятие, которое надо десять раз обосновать, а потом уже производить работы. Не нужно на основе популярных романов с геологическим флёром составлять руководство к действию.

Логично возникает вопрос к самому себе: а где был ты, ведь вроде тоже доблестно трудился и даже чего-то удостоен. Да, трудился. И это мной, прежде всего, подготовлены три обоснования на постановку геологоразведочных работ в трёх северных районах Якутии, которые в перспективе дадут три крупных золоторудных месторождения и, возможно, первую континентальную нефть и первые для нашего региона алмазы.

Много это или мало? Давайте прикинем: за 79 лет существования геологической службы в посёлке Батагай на севере Якутии в тех же трёх районах открыты одно крупное рудное месторождение золота (Кючус) и одно крупное месторождение серебра (Прогноз). Открыли его не геологи посёлка Батагай (у которых эти объекты, по нашим северным расстояниям, были под носом), а геологи из экспедиций города Якутска. Да, батагайцы проводили разведку этих объектов, но между «разведывать» и «открывать» — большая разница.

Открытия любого одного объекта из трёх, по моим обоснованиям, достаточно для того, чтобы оправдать свою земную жизнь и профессиональную деятельность геолога. И за этим прежде всего стоит не удовлетворение моих амбиций, а выживание трёх районов арктической зоны Якутии. Меня бесплатно учила Советская страна, и я должен добром вернуть долг людям. Только и всего. Так воспитали.

Но ведь мой «Юнгкюр» в Верхоянском районе 10 лет шёл к инвестору через заслон чиновников. А если бы мы работали на нём сами, как я и предполагал, то вряд ли АО «Янгеология» смогли бы обанкротить. Да и судьбе моих объектов в Усть-Янском и Абыйском районах арктической зоны Якутии тоже пока не позавидуешь. Хотя будем надеяться на положительное решение по включению их в план бюджетных геологоразведочных работ, или в программу по изучению арктической зоны Якутии, или в какую-то достойную инвестиционную программу нашего государства. Разбрасываться такими объектами грешно и преступно.

Если у кого-то есть что-то лучшее и более продвинутое и умное — покажите, предлагайте, делайте! И поторопитесь. Возможно, скоро не для кого будет это всё затевать.

Но всё же будем оптимистами. Допустим, что словосочетания: «драйвер роста», «кластер опережающего развития», «арктическая зона Якутии» и им подобные выражения для правительственных чиновников в Москве и Якутске — не пустые слова, и в перспективе мы возвращаемся к промышленному развитию территории на основе результатов геологоразведочных работ. Но тогда в том же посёлке Батагай на руинах АО «Янгеология» должна быть хотя бы одна специализированная геофизическая партия с современной аппаратурной базой и реанимацией лабораторной службы для анализа геологических проб.

Что, на наш взгляд, необходимо сделать? Есть несколько обязательных пунктов:

1. Прекратить разграбление имущества АО «Янгеология» и передать его на баланс Верхоянского района, обеспечив необходимыми средствами на охрану. Рано или поздно государство вернётся к реанимации геологической службы в Батагае, и если сейчас всё потеряем, то восстанавливать придётся значительно большими усилиями и за большие средства.

2. Крайне необходимо, чтобы правительство РФ в подчинённых ему комитетах по недропользованию рассмотрело два подготовленных нами обоснования на постановку работ в Усть-Янском и Абыйском районах, которые уже в обозримой перспективе дадут два крупных месторождения золота и, возможно, первые алмазы и нефть или газ, а может, и то и другое. Авторы обоснований постановки работ готовы защищать их перед любым научным сообществом, доказывать их научную сторону и практическую целесообразность. Они же, в Батагае, составят стандартный проект геологоразведочных работ и организуют его отработку с составлением отчёта и выдачей необходимых рекомендаций по разведке объектов.

3. Обоснованный нами перспективный золоторудный объект «Юнгкюр» в Верхоянском районе уже с 2019 года изучает частный инвестор ООО «Дальзолото». И если он будет отработан по нашему проекту, то в Верхоянском районе появится первый крупный золоторудный объект, который решит многие проблемы Верхоянья по занятости населения и по развитию смежных областей народного хозяйства — оленеводства, коневодства, овощеводства и т. д.

4. В Батагае необходимо восстановить лабораторную службу и на современной элементной базе включить в работу линейный ускоритель ЛУЭВ-8А. Именно новые объекты по нашим обоснованиям обеспечат ускоритель необходимыми объёмами геологических проб для эффективной его работы, как и задумывалось геофизиками при его проектировании и строительстве. Такая установка успешно работает в Узбекистане на известном золоторудном месторождении, прошла несколько модернизаций, имеет ряд преимуществ в аналитике, непревзойдённых до сих пор.

5. Ориентировочная стоимость двух проектов в Усть-Янском и Абыйском районах — по 300 млн рублей каждый. Столько платит бюджет России за текущие проекты на севере Якутии, от которых государству ни холодно ни жарко. Иначе геологи были бы победителями, а не банкротами. Чтобы этого избежать в дальнейшем, необходимо в первую очередь, чтобы работа геологов была прозрачной для жителей районов, ради которых государство и финансирует геологическую отрасль. Для благоустройства детской площадки собирается почти народное собрание: спорят, предлагают решения, голосуют. А многомиллионные геологические проекты, от которых зависит судьба региона, делаются втёмную и протаскиваются исподтишка якобы посвящёнными в это дело людьми.

Почему бы не представлять эти проекты на стадии обоснования общественности заинтересованных районов и не отчитываться результатами? Администрация района может приглашать авторитетных экспертов геологического профиля, даже может создавать свои программы изучения территории и на конкурсной основе представлять свои направления работ. Это кардинально повысит ответственность за промышленное развитие территорий и администраций районов, а также геологических организаций, работающих в них.

Давайте пофантазируем, что каким-то волшебным образом все пять моих пунктов осуществились и мы запустили в работу два оставшихся наших проекта в Усть-Янском и Абыйском районах, а в Верхоянском районе ООО «Дальзолото» на нашем объекте «Юнгкюр» всё сделает по нашему же проекту и получит желаемый результат. Что тогда? А тогда, после отработки проектов, через три года (стандартное время), в каждом северном районе появятся перспективы открытия крупного золоторудного месторождения с ресурсами и запасами, за которыми уже встанет очередь из инвесторов. И у государства будет одна проблема: разведать и добывать самому или отдать достойному.

Перспективы по добыче алмазов и нефти в Усть-Янском районе не нужно сбрасывать со счетов. Алмазы в нашем обосновании — ближе к Архангельской алмазоносной провинции, а нефть — к месторождениям Полярного Урала и Северной Америки. И их тоже необходимо хотя бы включить в программу изучения арктической зоны Якутии. Эти объекты имеют другой генезис, чем те, которые сейчас разведываются и добываются в республике. Именно это надо иметь в виду, рассматривая все возникающие вопросы при проектировании работ. Несколько необычные объекты для якутских геологов — что поделаешь?

Три упомянутых северных района занимают площадь 327 тысяч квадратных километров территории России, и проживают на ней 22897 россиян (пока проживают). Средняя плотность населения 0,07 человека на один квадратный километр. На то, чтобы эта цифра резко не ушла к нулю, и нацелена эта статья. Выводы делайте сами.

Добывать полезные ископаемые можно, конечно, и вахтовым методом — это дело добывающих компаний. А изучать Север надо с баз, которые ближе к переднему краю предмета изучения. Если бы Дальстрой каждый год начинал полевой сезон с Магадана, а не с Певека, Батагая и других построенных геологами посёлков, мы бы до сих пор рассчитывались за ленд-лиз да и могли его совсем не получить — выручило колымское золото, под залог которого пошли к нам американские и английские конвои. Но перед этим представителя президента США Ф. Рузвельта на приисках Колымы очаровали добытым золотом, и в Вашингтон ушла телеграмма о том, что «с русскими можно иметь дело».

Давно прошло время, когда относительно легко подбиралось то, что лежало под ногами, а геологам было достаточно первыми попасть на «белые пятна» геологических карт. Теперь уже ничего этого нет или почти нет. Сейчас мы должны искать близповерхностные и глубоко залегающие объекты, а это, как видно за последние лет тридцать, — совершенно «другая песня» для якутской геологоразведки.

Север — это фасад России. Так когда-то говорили и любят ещё сейчас говорить моряки. И это правильно и точно. А если так, то государству надо хоть иногда поворачиваться к фасаду лицом. Боюсь, что одними армейскими «трилиственниками» на островах мы не обойдёмся. Сильный аргумент в отстаивании территорий — это живущие там люди. Наш Север будет развиваться, если они там будут жить, а не существовать. А для этого у людей должна быть достойная нашего времени работа и зарплата, чтобы они могли содержать свои семьи, а их дети отчётливо видели свою перспективу и смысл остаться на своей малой родине.

Всё это может дать прежде всего геологическая отрасль, которую в России с 1990-х годов безответственно пустили в самостоятельное плавание, чем и воспользовались разного рода проныры, бездарности и авантюристы. Из организуемой ими системной безнадёги и нищеты для большей части северян получилось то, что получилось в моих стихах, посвящённых геологам Дальстроя, уважаемым и достойным людям:

Брошенные территории

«Северного Эльдорадо»,

Рудничные конторы,

Базы, карьеры, склады.

Свидетели дерзких помыслов —

Дальстроевские посёлки —

Остались в геройских повестях

И в судьбах первопроходцев...

Забытые аэродромы

В плантациях иван-чая,

Заиленные затоны,

Разрушенные причалы,

Голые теплотрассы,

Греются псы на трубах.

Всем здесь лимит на счастье,

Всем здесь по жизни трудно.

Фразы партийных лозунгов

Выцвели на плакатах,

А имена ваши розданы

Месторожденьям на картах.

Есть ли кому сказать сейчас старательское «могём»? Или уже нет? Или это уже никому не надо?