Фермеры в «прогресс» не вписались

Белгородские власти любят отмечать юбилеи, поговорить о том, каких свершений удалось добиться благодаря их мудрому руководству за десятилетие, двадцатилетие, четверть века. Впрочем, бывает и так, что руководителей области охватывает скромность, и они предпочитают не вспоминать о тех реальных делах, которые были начаты когда-то ими.

К ПРИМЕРУ, в прошлом году исполнилось 10 лет мощно пропиаренной в своё время областной программе «Семейные фермы Белогорья». И, казалось бы, губернатор Е.С. Савченко в своём недавнем отчёте об итогах 2017 года должен был ознакомить общественность с результатами осуществления этого проекта. Но нет — Евгений Степанович ни словом не упомянул о нём…

Напомню, что в сельском хозяйстве ельцинские «радикальные реформы» начинались под лозунгом «Фермер накормит страну!». Именно под ним разваливали колхозы и совхозы, чтобы, как нас уверяли, открыть простор проявлению предпринимательской инициативы крестьян.

Эйфория начала 1990-х давно прошла. Стало очевидно, что фермеры сыграли в поистине чёрном переделе сельского хозяйства лишь роль тарана, пробивавшего путь отнюдь не крестьянской инициативе, а крупному капиталу, который ныне уже прочно утвердился на русской земле и заставляет её, говоря словами писателя Евгения Шварца, «служить разбойничьему его кошельку». А фермеры оказались на обочине — они занимают в России последнее место среди всех категорий хозяйств как по выпуску продукции в целом, так и по производству большинства её основных видов — молока, мяса скота и птицы, яиц, овощей, картофеля…

Тем не менее с трибун различной высоты по-прежнему периодически звучат призывы развивать малое предпринимательство на селе. Руководители Белгородчины, считающейся лидером в сельхозпроизводстве страны, не составляют исключения. И вот в 2007 году правительство области приняло целевую программу «Семейные фермы Белогорья», которая, как утверждалось в преамбуле, должна была содействовать созданию «благоприятных условий для устойчивого развития малых форм сельского хозяйства». В 2011 году была принята новая редакция этой программы.

Чего там только не было... И привлечение инвестиций, и внедрение пилотных проектов, и финансирование в объёме 8 миллиардов рублей (правда, почти 6 миллиардов отводилось под кредиты коммерческих структур, а бюджетных средств предусматривалось только… 25 миллионов). Государственная поддержка намечалась главным образом в формах субсидирования процентной ставки по привлечённым денежным ресурсам и предоставления государственных гарантий Белгородской области «для обеспечения кредитных ресурсов, привлекаемых в банках и других кредитных организациях».

Замечу, что в этот период — с середины «нулевых» годов до середины десятых — деньги шли в белгородское сельское хозяйство широким потоком. Как отмечали на прошедшей в 2013 году в Белгородской области выездной сессии Россельхозакадемии, в 2007 году из 140 миллиардов рублей, выделенных федеральными властями на нацпроекты, 62 миллиарда были направлены в Белгородскую область. Были инвестиции и из других источников, и к 2013 году их общий объём, по словам губернатора Е.С. Савченко, составил 176 миллиардов рублей.

Однако эти средства достались не всем. Как констатировал в 2017 году известный в области специалист сельского хозяйства депутат Белгородского райсовета от КПРФ А.И. Курчевский, государственные субсидии на поддержку производства достаются агрохолдингам, а вовсе не фермерам и небольшим хозяйствам. В сущности, это признал и губернатор, когда на упомянутой сессии Россельхозакадемии привёл конкретные данные по распределению средств: «В птицеводство инвестировано за это время 37 млрд рублей, в свиноводство — 73 млрд, в молочное животноводство — 9 млрд рублей, в растениеводство — 24,2 млрд рублей, в пищевую и перерабатывающую промышленность — 32,3 млрд рублей». О средствах, направленных на развитие фермерских хозяйств, Евгений Степанович не вспомнил. Для них источник инвестиций — кредиты коммерческих структур.

Это накладно и само по себе, а кроме того, небезопасно, что показал конфликт фермеров с компанией «Агротех-гарант», действующей в областях Черноземья. В 2016 году представители фермеров при содействии Белгородского обкома КПРФ провели пресс-конференцию, на которой изложили суть конфликта. Компания продаёт сельхозпредприятиям удобрения, зерно и ГСМ в кредит под реализацию урожая. При этом договоры заключались в условных единицах с привязкой к иностранной валюте. Пока рубль держался стабильно, проблем не возникало. Но его обрушение привело к разорению хозяйств: урожай они продавали за рубли, а рассчитываться за кредит должны были в соответствии со взлетевшим курсом валют, то есть фактически переплачивать вдвое. На пресс-конференции называли хозяйства Белгородской, Воронежской, Липецкой, Тамбовской, Рязанской областей, которых такая «поддержка» поставила на грань банкротства.

Коммунисты организовали митинг и пикет в защиту фермеров. Они обращались к Е.С. Савченко: «Губернатор, защити от хищника». Однако единственной реакцией губернатора стало то, что в своём очередном отчёте в облдуме он поощрительно отметил «Агротех-гарант» среди наиболее эффективных компаний. Об обещанных фермерам гарантиях Белгородской области власть не вспоминала. Назвал «Агротех-гарант» среди «передовиков» и воронежский губернатор того времени А. Гордеев.

Вообще, нужно сказать, что забота белгородских властей о фермерах имеет специфический характер. Крестьяне для неё сделались источником всевозможных поборов. Александр Иванович Курчевский некоторое время назад направил депутатский запрос в прокуратуру Белгородской области, в котором перечислил целый ряд из них: повышение арендной платы за использование земли регионального земельного фонда, предложения от чиновников (от таких предложений, говоря словами дона Корлеоне из «Крёстного отца», невозможно отказаться) внести пожертвования на благотворительность; кроме того, в 2015 году правительство области утвердило Кодекс добросовестного землепользователя. Официально он имеет рекомендательный характер, но тем не менее используется как основание для взимания немалых штрафов с фермеров…

Вполне закономерно, что при такой «поддержке» развития фермерских хозяйств на Белгородчине целевая программа «Семейные фермы Белогорья» была начисто провалена. Судите сами.

Первый «пятилетний план» осуществления этой программы предусматривал:

— к 2012 году создание не менее 20 тысяч стабильных рабочих мест в системе малых форм сельскохозяйственного производства;

— развитие производства продукции предприятиями малых форм сельскохозяйственного производства довести до совокупного объёма 10 млрд рублей в год по итогам 2012 года в ценах потребительского рынка;

— увеличение к 2012 году количества семейных ферм до 4265;

— выручка от реализации продукции, оказанных услуг семейными фермами должна в 2012 году достигнуть 10 миллиардов рублей.

А что на деле? Вот данные из сборника Белгородстата «Белгородская область в цифрах. 2013 год».

В 2012 году малых предприятий, работающих в сельском хозяйстве, охоте и лесном хозяйстве, насчитывалось… 141. Если добавить микропредприятия, будет существенно больше, но всё равно бесконечно далеко от целеустановочного показателя — 606. Даже с учётом индивидуальных предприятий, работающих в этой сфере — 1827, — получается, что план выполнен чуть более чем наполовину. При этом на малых и микропредприятиях в сельском хозяйстве, охоте и рыболовстве в 2012 году трудились 3406 человек. Опять же, даже если добавить индивидуальных предпринимателей, то получится 5233 — вместо запланированных 20 тысяч.

Что касается выручки, то она в статистическом сборнике указана только для ИП (1 миллиард 438 миллионов 900 тысяч рублей). Для малых и микропредприятий приведён оборот в ценах потребительского рынка —

5 миллиардов 75 миллионов 100 тысяч рублей. Если суммировать, получится 6 миллиардов 514 миллионов рублей, но никак не 10 миллиардов.

Наконец, произведённая продукция (статсборник даёт её уже именно по крестьянским (фермерским) хозяйствам. В 2012 году она составила в фактически действовавших ценах 4 миллиарда 342 миллиона 400 тысяч рублей. И это более чем вдвое меньше, чем было определено «целевыми показателями».

С 2012 года прошла ещё одна пятилетка. За это время было сказано немало слов о необходимости развития малых форм сельскохозяйственного производства. Правда, никаких конкретных планов мне найти не удалось, но оно и неудивительно, если учесть, что фермерский воз и ныне там. Листаем сборник Белгородстата «Белгородская область в цифрах. 2018».

Количество малых и микропредприятий, работающих в сельском хозяйстве, охоте и лесном хозяйстве, даже сократилось — в 2017 году статистика их насчитала уже только 502. Правда, ныне в них занято несколько больше людей — 4074. Численность индивидуальных предприятий заметно уменьшилась — 1374. Так что достижение целей, заявленных в программе «Семейные фермы Белогорья» ещё на 2012 год — увеличение количества семейных ферм до 4265 и создание не менее 20 тысяч стабильных рабочих мест в системе малых форм сельскохозяйственного производства, по-прежнему не просматривается даже в перспективе.

Правда, возросли рублёвые показатели. Оборот малых и микропредприятий в 2017 году составил 9 миллиардов 285 миллионов рублей, выручка ИП — 6 миллиардов 689 миллионов. Продукции фермерские хозяйства произвели на 9 миллиардов 132 миллиона рублей. Но, может быть, секрет этого роста при снижении численности предприятий не столько в повышении эффективности их работы, сколько в том, что эти показатели приводятся в фактически действовавших ценах? Ведь в 2017 году цены стали существенно выше, нежели были в 2012-м.

Более того, в отличие от белгородских агрохолдингов, признанных лидеров в российском сельхозпроизводстве, белгородский фермерский «воз» оказался в хвосте российского фермерского «каравана». Об этом неумолимо свидетельствует «Российский статистический ежегодник. 2017». Продукция сельского хозяйства в хозяйствах всех категорий по России в целом в 2016 году составила 5 триллионов 505,7 миллиарда рублей — из них на долю крестьянских (фермерских) хозяйств пришлось 664,2 миллиарда рублей, или 12,1%.

Продукция сельского хозяйства во всех категориях хозяйств в Белгородской области составила в 2016 году 226,5 миллиарда рублей — из них на долю КФХ пришлось 9,5 миллиарда рублей, или 4,2% (в 2017 году: 230,3 миллиарда рублей и 9,1 миллиарда, или 4,0%).

Зерна произведено соответственно 27,7% и 15,1% (15,9%), картофеля: 8,5% — и 0,9% (1,0%), овощей: 14,6% — и 4,5% (4,3%), мяса скота и птицы: 2,9% — и 0,1% (0,1%), молока: 7,1% — и 6,4% (6,4%), яиц: 1,0% — и 0,1% (0,2%).

Всё это ещё раз подтверждает то, о чём я уже не раз писал: власти Белгородской области в действительности заботятся не о развитии села, а о развитии сугубо капиталистических агрохолдингов, главная цель которых — извлечение прибыли.

Весной 2017 года на совещании по демографической политике президент РФ недвусмысленно определил, что «демография является интегральным и во многом ключевым показателем состояния экономики и социальной сферы». А за все постсоветские годы в Белгородской области в целом, и прежде всего в сельской местности, смертность превышала рождаемость. На выездной сессии Россельхозакадемии, о которой говорилось выше, Е.С. Савченко сказал: «Активное инвестирование в сельское хозяйство мы начали с 2005 года». Так вот, если просуммировать по сборникам Белгородстата разных лет «естественную» убыль сельского населения Белгородской области с 2005 по 2017 год, то получится 55 тысяч 648 человек. Если учесть, что в 2017 году на селе жили 505 тысяч 366 человек, то выходит, что «естественная» убыль составила почти точно 11% населения белгородского села. Причём в 2017 году, когда, по оценке губернатора, данной в его отчёте, сельское хозяйство «устойчиво и динамично, как и в прежние годы, развивалось», превышение смертности над рождаемостью на селе оказалось самым высоким начиная с 2010 года.

Такую цену белгородским селянам пришлось заплатить за капиталистический прогресс на селе.