Музей-заповедник под угрозой

Не успели высохнуть чернила на решении губернатора Смоленской области о непродлении контракта с уже бывшим директором Смоленского государственного музея-заповедника, как о планах преобразования (считайте: рейдерского захвата) музейных зданий заявил бывший начальник департамента обладминистрации по культуре и туризму В. Кононов: «Что предлагаем мы — начать с малого. Забрать под свою юрисдикцию и на полное содержание (включая зарплату сотрудников) башню Громовую с находящимся в ней отделом музея-заповедника. Модернизировать экспозицию. Показать, что можно там сделать, если соединить лучшие умы (и смоленские, и столичные) с ресурсом военно-исторического общества. После этого поэтапно и постепенно выходить на другие башни крепостной стены. Навскидку Донец и Моховая почти готовы к музеефикации. В существенном обновлении нуждаются Никольская башня и находящийся в ней музей льна». И так далее.

ЧТОБЫ ПРЕДЛАГАТЬ новые идеи или проводить «модернизацию» под велеречивыми лозунгами, младореформаторам надо хотя бы иметь элементарные знания о предмете. Хвастливые и самоуверенные люди, видя со стороны, как работают другие, считают, что у них-то всё сразу получится, да ещё и на порядок лучше. Ой ли?

Перед тем как вспомнить о «заслугах» Кононова на поприще начальника департамента обладминистрации по культуре и туризму, два слова следует сказать о «лучших умах смоленских и столичных». Вспомним недавний скандал с памятной доской К. Маннергейму в Северной столице. После настойчивых попыток общественности узнать, кто же инициатор установления мемориального знака союзнику Гитлера, выяснилось, что это — Российское военно-историческое общество (РВИО). В. Кононов, исполнительный директор этого общества, которое вначале установило, а после протестов горожан сняло мемориальную доску участнику и организатору массовой гибели мирных жителей блокадного Ленинграда Карлу Маннергейму, дал такой комментарий корреспонденту ИТАР—ТАСС: «На мой взгляд, это очень тревожный симптом. Есть юридическое определение преступника, которым Маннергейм не являлся, несмотря на ту роль, которую он сыграл, будучи главнокомандующим Финляндии. Он не является лицом, обвинённым судом в каких бы то ни было противоправных деяниях, мы не должны это забывать. А когда начинают высверливать дырки в доске — это свидетельство того, что не всё хорошо у них в голове. Доску мы передали в музей по акту дарения. Тот, кто пожелает ещё раз совершить противоправные действия в отношении доски, будет отвечать за порчу музейного экспоната».

Мемориальный знак перевезли в музей Первой мировой войны, где он и будет находиться в качестве экспоната. Правда, остался вопрос: «Кто виноват и что делать дальше?» Стараясь не потерять лица «учёности», РВИО заметило, что памятная доска — это же не памятник и неоднозначная фигура Карла Маннергейма есть предмет для изучения и повод для дискуссий, а варварские, противозаконные действия горожан — не метод в этой дискуссии.

А как всё красиво начиналось! Открывал памятный знак бывший глава администрации президента РФ С. Иванов вместе с министром культуры В. Мединским (он же председатель РВИО). Вот только этого шага «лучших умов смоленских и столичных» в сторону обеления гитлеровского прихвостня жители города-героя не поняли. Пискарёвское кладбище, где захоронены жертвы блокады Ленинграда и защитники города, — суровый аргумент против псевдоучёности. Не будем забывать и о 20 тысячах погибших в финских концлагерях советских солдат. Да и зачем вводить в заблуждение людей, ведь памятный знак или памятная доска являются одной из разновидностей памятников. Слово «памятник» — это широкое понятие, которое включает в себя статуи, монументы, триумфальные арки и, конечно, памятные знаки. При желании дойти можно и до маразма. Например, поставить памятник Гитлеру как объединителю германского народа или как художнику. Чем не повод для дискуссии?

Среди названных направлений деятельности РВИО Кононовым была названа музейно-выставочная деятельность. Смоляне могли ознакомиться с двумя передвижными выставками: «Помни! Мир спас советский солдат» и «Советский Нюрнберг». С музейной точки зрения уровень этих выставок был крайне низкий. Плохого качества фотографии, театральный бутафорский танк неизвестно какого типа. Да и при громоздкости выставки было всё-таки заметно: «пожалели» денег.

Наибольший интерес на выставке привлекло оружие, которое было предоставлено Смоленским музеем-заповедником. Среди сотрудников военно-исторического общества есть учёные-историки, которые вызывают уважение своими знаниями и позицией по принципиальным вопросам, но нет ни одного, кто бы понимал музейную специфику, тем более в области этнографии. Быть историком и быть музейщиком — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Как тут не вспомнить, что совсем недавно, будучи начальником департамента обладминистрации по культуре и туризму, Кононов предлагал передать башни крепостной стены под увеселительные заведения. Устраивать застолья и гульбища в башнях, залитых когда-то кровью ратников воеводы Шеина и солдат Отечественной войны 1812 года, — идея, конечно, интересная. Попутно заметим, что денежные ресурсы РВИО — это бюджетные средства министерства культуры, но вместо выделения финансовых средств на развитие культуры мединские и кононовы предпочитают играть в исторические игры.

Почему первой для перехода под юрисдикцию РВИО была названа Громовая башня? Ответ прост. Место в центре, удобный объект для туристического маршрута, а самое главное — не нужно денег на ремонт. По посещаемости и денежным средствам, получаемым от продажи билетов, музей «Щит России» (Громовая башня) занимает второе место после музея «Смоленщина в годы Великой Отечественной войны». Возникает вопрос: а чьи экспонаты будут в экспозиции? Ведь их у РВИО нет. Между тем в соответствии с федеральными законами РФ музей считается музеем, если у него есть своя коллекция. Именно для предотвращения «проектов», подобных кононовским, в российском законодательстве чётко указано, что музейные коллекции неделимы.

Напомним, что Смоленский музей-заповедник основан в 1888 году, включает в себя 16 музеев и является крупнейшим музейным объединением в России. С ликвидацией одного из музеев, например «Щит России» (Громовая башня), будет нанесён непоправимый ущерб другим — сработает эффект домино. Как известно, финансирование музея-заповедника происходит с нарушениями федеральных законов и местных нормативных актов. Учредитель (администрация области) никогда не выделял в полном размере денег на заработную плату сотрудников, не говоря уж о развитии музейной деятельности.

За последние годы благодаря бывшему директору Н. Соловьёву и стараниями отдельных музейных сотрудников были отремонтированы около 20 зданий. Открыты новые экспозиции в четырёх музеях. Проведены подготовительные работы в историческом музее для открытия раздела, посвящённого событиям 1812 года. Приток посетителей заметно возрос и достиг 215 тысяч человек, что является для периферийного музея весьма впечатляющей цифрой. Доход музея по внебюджетным средствам вырос практически в два раза. Кредиторской задолженности не было. Музей развивался, но сейчас можно констатировать, что политика (в том числе кадровая) учредителя музея и начальника областного департамента по культуре и туризму привела к негативным последствиям. Вопрос стоит уже о выживании музея-заповедника.

А каковы вообще результаты деятельности департамента по культуре и администрации Смоленской области за последние годы? Сначала ликвидировали одно из старейших учреждений — «Смоленское кинообъединение». Почти 4 тысячи (!) фильмов по личному указанию В. Кононова (председатель ликвидационой комиссии) и Е. Филимонова (сменивший его на посту председателя комиссии) были вывезены в неизвестном направлении без сопроводительных документов. Только балансовая стоимость пропавших фильмов составила немалую сумму. Стоимость же документальных фильмов, бывших в единственном экземпляре, вообще не поддаётся учёту. Деяния поистине варварские.

А далее последовала так называемая оптимизация численности работников культуры, или, проще говоря, сокращение, что привело к закрытию домов культуры и библиотек на селе. Затем была попытка ликвидации Смоленского областного центра народного творчества, и только вмешательство прокуратуры и Общественной палаты РФ предотвратило его уничтожение. Выступая перед коллективом центра, губернатор отметил заслуги прежнего директора А. Бобуровой по выводу учреждения на лидирующие позиции в России, но при этом заметил, что в рамках плановой проверки контрольным департаментом были вскрыты финансовые нарушения, в том числе нецелевое расходование средств.

А может, «нецелёвка» была такая же, какую пробовали приписать бывшему директору музея-заповедника Н. Соловьёву? Ведь финансовые средства выделялись целевым назначением по программе празднования 1150-летия г. Смоленска, и договоры были согласованы как с департаментом обладминистрации по культуре и туризму, так и с контрольным департаментом. Арбитражный суд Смоленской области, а затем Арбитражный апелляционный суд (г. Тула) доказали тщетность попыток контрольного департамента выдать желаемое за действительное. При проведении проверки один из членов комиссии даже не скрывал, чей заказ они исполняют. Но как ни старались отдельные сотрудники ФСБ и департамент по культуре и туризму, ни прокуратура, ни суды нарушений со стороны Н. Соловьёва не нашли. Поэтому наверху решили просто: не продлевать контракт, а то ведь он, Соловьёв, будет защищать законные интересы музея-заповедника, и тогда наполеоновские планы Кононова по разрушению музея не воплотятся в жизнь.