Сила и слабость рабочего класса

Обсуждение темы «Что представляет собой рабочий класс» «Правда» начала статьёй Николая Жуйкова «Ключевой вопрос». Затем пришёл отклик-статья А. Н. Трофимова «Мы не класс «хаты с краю».

У этих авторов противоположные взгляды на рабочий класс последних десятилетий Советской власти. Н. Жуйков считает, что на смену передовому революционному рабочему классу времён Великой Октябрьской социалистической революции, Гражданской, Великой Отечественной войн в послевоенную пору «на заводы пришла люмпенизированная масса, жизненное кредо которой — «моя хата с краю». Рабочие, по мнению Н. Жуйкова, с середины 70-х годов, а то и раньше заразились потребительским вирусом, стали индивидуалистами. А. Трофимов оспаривает это утверждение, считая, что советский, а теперь российский, рабочий класс был и остаётся передовым и революционным: «Ведь именно 70-е годы, годы правления Л.И. Брежнева, были и остаются непревзойдёнными (и в этом огромная заслуга рабочего класса) и по экономическому уровню, и по жизненному благосостоянию». Да и сейчас А. Трофимов считает рабочий класс движущей силой общества, идущей в большинстве не за шмаковскими профсоюзами, а за КПРФ. Кто прав?

ЭПИГРАФОМ своих размышлений на поднятую «Правдой» тему я выбрал слова известного русского советского писателя, публициста, общественного деятеля Всеволода Кочетова (1912—1973). Это — писатель-коммунист, писатель, на всём протяжении творческой жизни стоявший в первых рядах пропагандистов и защитников советского общества, непримиримый борец против либеральных веяний в литературе и искусстве. Это качество особенно проявилось, когда В. Кочетов работал главным редактором «Литературной газеты» (1956—1961), а затем журнала «Октябрь» (1961—1973). Это был человек прямой, резкий, определённый.

В его преданности идее, в его честности не сомневались не только друзья, но и недруги. Анатолий Софронов, его единомышленник, отмечал: «Нельзя забыть и то, что в ту самую пору, когда на страницах нашей печати ещё всплёскивались похвалы в адрес солженицынских опусов, именно журнал «Октябрь», по существу, первым выступил с критическим отношением к солженицынским писаниям».

А я не могу здесь не привести слова Всеволода Анисимовича из письма от 27 октября 1967 года другу, писателю Якову Ильичёву.

Цель идеологических диверсий Запада — «сбить советских, верных партии писателей с их идейных позиций, чтобы неповадно вам было писать о подвигах народа, о его душе, геройстве, о рабочем классе и трудовом новом крестьянстве и чтобы всё, что было создано революцией и Советской властью, исчезло со страниц литературы… Короче говоря, чтобы исчезла литература социалистического реализма, советская, партийная литература. А на её место пришла бы литература, порождающая индивидуализм, угодничество, неверие ни во что, уныние, маразм. Когда это будет сделано, тогда вновь загремят пушки. Наш враг увидел в ходе Отечественной войны, что просто оружием, какое бы оно ни было мощное, нас не взять. Значит, нужен троянский конь. Значит, надо разложить наш народ, лишить его идейной мощи, монолитности. Вот и идёт работа… Что же делать? Бороться. Не сдавать позиции…»

В письме этом, написанном в год пятидесятилетия Великого Октября, когда Советская держава была — или это только казалось? — на вершине своего могущества, В. Кочетов многое предвидел и многое предугадал. Почти всё, что было создано революцией и Советской властью, исчезло не только со страниц литературы, но и из жизни.

В. Кочетовым написано наиболее значительное произведение 1950-х годов о рабочем классе — роман «Журбины». В центре внимания писателя — рабочая династия Журбиных.

КАКИМИ ЖЕ БЫЛИ ОНИ, рабочие, шестьдесят лет назад, в пору величайших успехов развития советского строя в нашей стране?

Труд для них является основой и смыслом жизни. Само слово «рабочий» произносится героями романа с гордостью и почтением. Советским социалистическим укладом нашей жизни в них сформированы такие качества, как чувство исторической ответственности, глубокое понимание нераздельности личных устремлений и государственной необходимости, тяга к знаниям, душевное богатство.

По сути, такие рабочие династии, из которых вышли и талантливые организаторы производства, и политические деятели, и военачальники, и учёные, были оплотом диктатуры пролетариата. При активном участии этих людей была завоёвана Советская власть, они создали её экономическую основу, защитили Отечество от фашизма. Рабочий класс тогда был и деятельной силой истории, и политической и нравственной основой нашего общества.

«Журбины» были высоко оценены и читателями, и критикой. О книге хорошо отозвался М. Шолохов.

Чего-либо равного в последующие десятилетия создано не было. Во многом это связано с теми негативными явлениями, которые произошли в стране, в том числе и в рабочем классе, в 70-е годы XX века.

Жизнь рабочего человека я знаю с 1972 года, когда поступил на Дмитровскую перчаточную фабрику учеником слесаря. Можно ли судить о рабочем классе по жизни одного предприятия? Думаю, можно, с учётом того, что на предприятии тогда работали около тысячи человек и была достаточно высокая текучесть кадров, то есть работники с фабрики постоянно увольнялись, а на их место приходили новые люди.

Так вот в оценке рабочего класса двух десятилетий, предшествовавших буржуазному перевороту 1991—1993 годов, я, безусловно, согласен с Н. Жуйковым, а не с А. Трофимовым. Конечно, в его утверждении, что в 1970-е годы, а то и раньше «на заводы пришла люмпенизированная масса», налицо некоторое полемическое преувеличение. Но свидетельствую: рабочий класс в 1970-е был уже не такой, как в 1950-е. Это я знаю не только из книг, но и из рассказов старых работников предприятия, пришедших на фабрику ещё в конце 1940-х годов.

Уже в моё время труд перестал восприниматься делом чести, доблести и геройства. Он стал средством зарабатывания денег. Начиналось размывание нравственных устоев общества, падение трудовой морали. У рабочих на первое место всё более и более стали выдвигаться личные интересы. Хорошо работать старались работницы-сдельщицы, а у работников-повременщиков проявлялось стремление трудиться поменьше, а заработать больше за счёт, допустим, хороших отношений с начальством. Ослабла трудовая дисциплина, возросло пьянство.

Потребление алкоголя на душу населения в начале 1980-х по сравнению с 1950-ми увеличилось в 2,5 раза. В 1960-е годы крепко начала пить деревня, но и рабочий класс от неё не сильно отставал. Я это тогда знал без всякой статистики. Постепенно росло и воровство на предприятиях.

Товарищ Трофимов называет годы правления Л.И. Брежнева непревзойдёнными по экономическому уровню и жизненному благосостоянию, и в этом огромная заслуга, считает он, рабочего класса. Что ж, за 20 лет, с 1964 по 1982-й, было сделано немало. В 1967 году был создан отечественный компьютер «БЭСМ-6» с быстродействием свыше 1 миллиона операций в секунду, построена самая высокая в Европе Останкинская телебашня, в 1985 году принят на вооружение стратегический бомбардировщик Ту-160 и создан многопроцессорный вычислительный комплекс «Эльбрус-2» (125 млн. операций в секунду). А в 1969-м была построена атомная подводная лодка с «крылатыми ракетами». Так что «крылатые ракеты» морского базирования — это достижение совсем не «эпохи» В.В. Путина. Я уж не говорю о Западно-Сибирском нефтегазовом комплексе, сибирских ГЭС и других замечательных индустриальных объектах.

В достижениях 1970-х годов заслуга не только учёных и инженеров, но и советских рабочих. Таких, например, как А.В. Чуев, член ЦК КПСС, потомственный рабочий Балтийского завода, неутомимый изобретатель и рационализатор. Этот рабочий — автор методики обработки крупногабаритных валов гребного винта, которая была взята на вооружение многими судостроительными предприятиями страны и принесла ей огромную пользу. Он был продолжателем всесоюзной «династии Журбиных».

С горечью говорил А.В. Чуев на XXV съезде КПСС (1976 год) об отставании нашей страны в области внедрения достижений научно-технического прогресса. Он требовал повысить ответственность министерств и ведомств за то, чтобы всё новое, прогрессивное, что рождается творчеством рабочих, получало путёвку в жизнь, работало на ускорение технического прогресса. Выступление рабочего было встречено аплодисментами делегатов. Но дело-то с места практически не сдвинулось.

В 1970-е началось заметное снижение прироста валового внутреннего продукта, отставание во внедрении достижений научно-технического прогресса, проявилась неспособность руководства страны к реформам. А ведь к середине 1950-х Советский Союз значительно сократил отставание от США в производстве ВВП. Так, в 1955 году ВВП СССР составлял 35% от ВВП США. И это при том, что страна недавно пережила тяжелейшую войну! Тут, без сомнения, заслуга Сталина, умершего в 1953 году. А в 1985-м, через три года после смерти Брежнева, советский ВВП составил только 22% от американского. Тут уж «заслуга» Леонида Ильича.

Отсюда и ностальгия советских людей по Сталину и сталинской эпохе, проявлявшаяся постоянно в брежневские годы. С положительным отношением к Сталину и его времени среди своих более старших товарищей-рабочих я сталкивался не раз. И это не ностальгия по годам их молодости. К тому же один из них был репрессирован (реабилитирован в 1956 году): работая художником, написал какой-то текст на оборотной стороне портрета вождя.

Объяснение этому феномену даёт Юрий Емельянов в книге «Сталин перед судом пигмеев». В народе всё чаще обращались к образу Сталина и его времени. Вспоминали о ежегодном понижении цен, о большом ассортименте продуктов в магазинах по доступным ценам, о быстро улучшавшемся житье-бытье советских людей перед войной, о быстром восстановлении СССР после войны. С добрым чувством вспоминали энтузиазм тех лет, простоту и равноправие в отношениях между людьми и массовую тягу к культуре. Противопоставляли требовательность Сталина к себе и другим начальникам усиливавшейся бесконтрольности поведения власть имущих.

Вот таким был советский рабочий класс 1970-х годов прошлого века с его памятью о героической, революционной истории, с протестом против нарождавшихся коррупции и бюрократизма и нараставших явлений размывания социально-политических, идейных и нравственных устоев, роста индивидуализма, пьянства, мелкого воровства, падения трудовой дисциплины.

В чём причины этих явлений? Назову три из них.

Товарищ Жуйков совершенно прав, когда писал о том, что значительная часть рабочего класса погибла во время Великой Октябрьской социалистической революции, Гражданской и Великой Отечественной войн.

Вторая причина: резкий рост в послевоенные годы городского населения. Он способствовал излому социально-психологического состояния людей, перешедших от традиционного сельского образа жизни к городскому. Перелом этот отражён в книгах и фильмах В. Шукшина, для которого, между прочим, много сделал В. Кочетов и журнал «Октябрь», на страницах которого был опубликован ряд произведений молодого писателя. Многомиллионная миграция сельского населения в города вела к росту маргинальных проявлений на промышленных предприятиях, стройках, транспорте.

И третья причина: грубейшие ошибки, допущенные руководством КПСС в послесталинский период. За годы правления Хрущёва лозунги партии, её программные требования были дискредитированы, а новочеркасский расстрел (июнь 1962 года) способствовал появлению кризиса во взаимоотношениях рабочего класса и Коммунистической партии. Кстати, повышение розничных цен на мясные и молочные продукты, ставшее причиной трагедии в Новочеркасске, вызвало недовольство самых широких масс народа, в первую очередь рабочих, по всей стране. Оно привело к волнениям также в Муроме, Александрове, Бийске, Кривом Роге, Сумгаите.

Увы, в послехрущёвские годы серьёзной работы по восстановлению партией утраченного доверия, привлекательности её программных требований не было проведено, если не считать дежурных фраз о преодолении волюнтаризма и победе ленинских принципов партийного руководства. Основным идеологическим и политическим документом партии до 1986 года продолжала оставаться третья Программа КПСС, принятая в 1961 году и содержавшая как принципиальные изъяны, так и совершенно нереалистичные задачи построения основ коммунизма к 1980 году. Невыполнимой была и задача перегнать США по производству промышленной и сельскохозяйственной продукции (в том числе и по производству мяса и молока!) к 1970 году.

С учётом того, что в 1962 году страна столкнулась с острейшим продовольственным кризисом, а в ряде районов правительству пришлось ввести карточки, то понятно, какое впечатление это произвело на народ. А ведь шустрые хрущёвские пропагандисты называли третью Программу КПСС вторым Коммунистическим манифестом. Не в этом ли причудливом соединении шапкозакидательства с идейным невежеством одна из основных причин крушения социализма в 1990-е?

НУ А КАКОВ же рабочий класс сейчас? Является ли он движущей силой общества, как считает А. Трофимов?

Положение о том, что народ — творец истории, является одним из самых главных в марксизме. Важнейшей частью народа в современной России и по своей численности, и по своему положению в сфере материального производства является рабочий класс. Но — и это тоже отмечали классики марксизма — на разных этапах истории роль народных масс может быть различной. Во времена реакции массы, придавленные эксплуатацией и угнетением, находясь под влиянием буржуазной пропаганды, как бы спят. Историю двигает активность людей, а пассивность, выжидание лучшего, широко распространённая надежда, что-де и без меня всё образуется, ведут к застою, к консервации существующих эксплуататорских отношений.

Таково положение в современной России.

Что же нам делать? Начну с того, что скажу, чего же нам не надо делать. Не следует нам уподобляться хрущёвским и брежневским пропагандистам и обманывать себя, приукрашивать существующее положение дел. Нынешнему рабочему классу близки лозунги: «Мир народам!», «Заводы рабочим!», «Земля крестьянам!», «Вся власть Советам!» Современный рабочий класс, пишет товарищ Трофимов, идёт не за шмаковскими профсоюзами, а за КПРФ, и ему по силам разобраться в партийных документах. Да, современный рабочий достаточно грамотный, чтобы разобраться в партийных документах. Только он им часто не верит. Об этом свидетельствуют социологические исследования, которые приводились в материалах пленумов ЦК КПРФ. Об обществе социального равенства мечтают 60% граждан России, а за КПРФ голосуют на федеральных выборах чуть больше 20%.

Программные требования КПРФ наиболее соответствуют интересам рабочего класса и потребностям развития страны. Но идеи, согласно марксизму, становятся материальной силой только тогда, когда овладевают массами. В 1917 году был тот момент российской истории, когда долго зревшие противоречия вырвались наружу, но сейчас пока и низы в большинстве терпят жизнь по-старому, и верхи используют это терпение.

Так что же нам делать? Я думаю, в этом году нам надо посоветоваться с рабочим классом: провести намеченный октябрьским (2014 года) пленумом ЦК КПРФ съезд рабочих. Убеждён, что сегодня целесообразнее большой совет партии не с представителями трудовых коллективов (насколько вообще в условиях капитализма можно пользоваться этим понятием, сугубо социалистическим?), а именно с рабочим классом.

Ну а закончить свою статью я хочу словами Всеволода Кочетова: «Что же делать? Бороться. Не сдавать позиций».