«Когда я вижу, что зрителям нравится то, что я делаю на экране, я по-настоящему счастлива»

Сколько же писем получит молодая артистка Клара Лучко после выхода на экран в 1950 году фильма Ивана Пырьева «Кубанские казаки»! Да, блестяще сыгранная ею кубанская казачка Дарья Шелест, олицетворявшая молодость, красоту, веру в светлое будущее, буквально ошеломит советского, а затем и мирового зрителя. «На меня обрушился шквал писем от женихов, — напишет актриса много лет спустя в книге своих воспоминаний. — Писали со всей страны, предлагали руку и сердце. Каждое время выдвигает своих героев. Симпатичная девушка, работящая, герой труда, весёлая. Ну почему не считать её идеалом невесты? Почему на такой девушке не жениться? Многие парни присылали фотографии, сообщали, сколько они зарабатывают, где работают, есть ли у них квартиры…»

  Действительно, у каждого времени свои герои и нравственные идеалы. Народная артистка СССР и РСФСР Клара Лучко, столетний юбилей со дня рождения которой приходится на 1 июля, являлась несомненной героиней советской эпохи и идеалом чарующей женственности, красоты, грации, высоких устремлений в киноискусстве. И эти её потрясающие достоинства за долгие годы работы в кинематографе не претерпят каких-либо изменений и деформаций, к ним не пристанут наносные новомодные веяния, от которых потом повеет холодом антисоветизма; не станет поддаваться она и другим разрушительным тенденциям, буквально заполонившим советское общество в годы перестройки.

«Сейчас стало модным сталкивать людей лбами и потом искать виновных на стороне, — с горечью говорила воистину народная артистка в самые последние дни существования Советского государства. — А человек после такого удара долго не может прийти в себя, он в растерянности и своими сомнениями ему буквально не с кем поделиться. Все кричат о плюрализме, а по сути идёт массированное давление на умы со стороны некоторых изданий, где старательно смакуется, что всё плохо, что светлого ничего нет, не было и не предвидится. По-моему, это дурной тон — ниспровергать всё подряд. Мой друг Расул Гамзатов в своей прекрасной книге «Мой Дагестан» привёл слова Абуталиба: «Если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, оно выстрелит в тебя из пушки». Мудрые слова, к ним надо возвращаться».

Такие мысли мог высказать лишь человек глубокий, понимавший природу человека и общества, искренне болевший за Отечество, за культуру, за духовный мир сограждан. Клара Степановна всю свою жизнь таким человеком и являлась. И в самую трудную для Советского Союза годину она не окажется в лагере разрушителей. Наоборот, до конца своих дней Лучко была советским патриотом, искренне любившим СССР, Россию, Украину, Полтавщину, на которой родилась, Молдавию, где много снималась, да и все остальные республики, с которыми навсегда останется скреплена духовными узами.

Тут важно отметить и то, что Клара Степановна, будучи артисткой страстной, способной к эмоциональному постижению своих ролей, являлась художником. Именно художником, автором образов, воплощавшихся в киноработах. И художником чрезвычайно талантливым.

Вообще же такое представление об актёре, в целом об актёрской профессии для кино несвойственно. В кинематографе авторами фильма, следовательно, и образов, присутствующих в его сюжете, являются сценарист, режиссёр, оператор, художник, композитор, звукооператор. Практически все. Ну уж никак не актёр, под эту категорию не подпадающий, что, в общем-то, противоречит утверждению Сергея Герасимова, заявлявшего, что актёр — автор своей роли. А как иначе можно его воспринимать, если нам ценны в нём не только обаяние, но и индивидуальность, и творческое восприятие действительности?

Лучко завету своего учителя Герасимова следовала всегда, с самой первой своей роли Дарьи Шелест в «Кубанских казаках». При этом автором-художником своих ролей она становилась после долгих раздумий и самого процесса вживания в ту или иную роль. Потому-то такими убедительными и яркими, по-своему красивыми и заметными были её Лидия Недоля («Донецкие шахтёры» Л. Лукова), Наталья Дубко («Возвращение Василия Бортникова» Вс. Пудовкина), Лида («Большая семья» И. Хейфица), Себастьян/Виола («Двенадцатая ночь» Я. Фрида), Антонина («Рядом с нами» А. Бергункера), Ядвига Валевская («Красные листья» В. Корш-Саблина), Настя Ивлева («В твоих руках жизнь» Н. Розанцева), Чёрная Душа («Снежная сказка» А. Сахарова и Э. Шенгелая), Наталья Гусева («На семи ветрах» С. Ростоцкого), Нина Семёнова («Государственный преступник» Н. Розанцева), Ольга Павлова («Чужое имя» И. Шульмана), Нюра («Заблудший» С. Туманова), Анна Антипова («Дядюшкин сон» К. Воинова), Люба Фирсова («Опекун» А. Мкртчяна и Э. Ходжикяна), Евгения Бош («Мир хижинам, война дворцам» И. Шмарука), Антонина Сарина («Море в огне» Л. Саакова), Мари («Ференц Лист» М. Келети), Екатерина Васильевна («Горячие тропы» Ю. Агзамова), Ольга Кобылянская («Иду к тебе…» Н. Мащенко), Ксения («Дача» К. Воинова), Мадам Журжу («Гнев» Н. Гибу и Л. Проскурова), Зинаида Бочажникова («Там, за горизонтом» Ю. Егорова), Александра Тинкэ («Корень жизни» Н. Гибу), Клавдия Пухлякова («Цыган», «Возвращение Будулая» А. Бланка), мать Ларисы Кирилашвили («С любимыми не расставайтесь» П. Арсенова), Мадлен («Ларец Марии Медичи» Р. Фрунтова), военврач Мария («Южный гром» Н. Гибу), Виолетта Нуйкина («Мы, нижеподписавшиеся» Т. Лиозновой), Жозефина Викторовна («Карнавал» Т. Лиозновой), Ольга Павловна («Бедная Маша» Н. Александровича), Анна Головина («Тревожное воскресенье» Р. Фрунтова), Антонина («Прежде, чем расстаться» А. Косарева), Юлия Михайловна («Непохожая» М. Муат и В. Аленикова), Агния («Жил отважный капитан» Р. Фрунтова), тётя Даша («Про любовь, дружбу и судьбу» Р. Фрунтова) и другие.

Фильмография актрисы была в действительности обширной. Ею в кино было сыграно более пятидесяти ролей, разных, что можно заметить по перечисленным наиболее известным работам, которые пришлось осуществить в 1950—1980-е годы, лучшие в послужном списке Клары Степановны. И среди этих героинь были реальные исторические личности, а также персонажи сугубо вымышленные, но представлявшие практически всё советское общество, а именно: простые труженицы, работницы здравоохранения, женщины-руководительницы, партийные и советские работницы.

«Иногда говорят, что артист проживает за свой век столько жизней, сколько ролей сыграл, — отметит как-то Клара Степановна. — И впрямь: судьбы моих героинь я пережила, как свои собственные, каждой из них отдала частицу души. Поверьте, нас, актрис, очень волнует то, как реагирует зритель. Иногда люблю посидеть в зале, посмотреть не на экран, а на лица зрителей, читать по ним, что они принимают, к чему остаются равнодушными. Это самая лучшая проверка. И когда я вижу, что зрителям нравится то, что я делаю на экране, что они одобряют мой труд, я по-настоящему счастлива…»

Да, зрителям Лучко нравилась, более того, они её любили. Любили за подлинный талант, за мастерство, за особую искренность, с которой она умела доносить до них существо своих героев, порой непростое, противоречивое, не всегда и положительное. Отрицательные персонажи ей также давались, при том что сама внешность Клары Степановны, её выразительное, красивое, доброе лицо, типаж актрисы убедительно говорили за то, что играть Лучко необходимо всё же роли положительные. В них она-то и сумеет в наибольшей степени раскрыться, тем более что актрисе повезёт и с учителями, и с режиссёрами, приглашавшими её в свои картины. Сама Клара Степановна на сей счёт однажды скажет: «Я навсегда сохраню чувство признательности Сергею Герасимову и Тамаре Макаровой, в мастерской которых училась во ВГИКе. К моей актёрской судьбе были причастны Иван Пырьев, Всеволод Пудовкин, Иосиф Хейфиц, Станислав Ростоцкий, Татьяна Лиознова… Это не просто фамилии в титрах. Это целый мир, отличная школа».

Талантливой ученице Сергея Герасимова путёвку в большой кинематограф даст Иван Пырьев. Именно он отметит красоту и дарование никому тогда не известной Лучко, пригласив её на роль Дарьи Шелест в «Кубанских казаках», фильме поистине легендарном, не забытом и ныне. Интересно в связи с этим обратиться к некоторым воспоминаниям Клары Степановны:

«…Пырьев был очень тонким, умным, талантливым режиссёром, чувствующим и понимающим природу актёра. На меня и на Катю Савинову он никогда не кричал. Даже если мы что-то не так делали, Иван Александрович только глазами поведёт… Потом найдёт какой-нибудь другой объект, выкричится, а затем поворачивается к нам и спокойно говорит:

— Понимаешь, деточка, играть надо вот так…

Картину снимали в совхозе-миллионере «Кубань». В ту пору это было известное на всю страну хозяйство. Были в нем двухэтажный клуб, ресторан, гостиница, школа. Перед тем как начать снимать, Пырьев заставил нас всех поработать на комбайне. Как раз была страдная пора. Мы не только работали на комбайне, мы ночью зерно сгребали на току — старались войти в ритм жизни совхоза».

Трудно представить сегодняшних кинозвёзд, физически работающих на сельскохозяйственных работах. Изнеженные ручки вряд ли бы такое выдержали… Но тогда это было вполне естественно, и Лучко за ту жизненную школу останется Пырьеву благодарна на всю последующую жизнь. Ну а сама музыкальная и комедийная стихия этого фильма подарит послевоенному зрителю мир прекрасный, мир, к которому и следовало стремиться.

Дарья Шелест, легко и непринуждённо сыгранная Лучко, станет украшением картины. Её сияющие глаза, белозубая улыбка, гордая стать покорят зрителей. По существу, уже одним своим появлением на экране Даша вызывала у них восхищение и нежность. Вера же в существование реальной кубанской казачки Шелест, романтической героини труда, станет практически безграничной. Ну и к тому же все отметят необыкновенную женственность Шелест, её обаяние. Потому-то и станет тогда Лучко идеалом всего советского кинематографа. Такой её массовый зритель запомнит на долгие годы.

Роль Дарьи Шелест в 1951 году будет отмечена Сталинской премией второй степени, а ещё ранее, в 1950 году, молодую актрису наградят орденом «Знак Почёта». Сам же пырьевский фильм «Кубанские казаки» начнёт свой триумфальный путь по миру, дав Лучко возможность впервые побывать за рубежом.

Долгие годы, вплоть до пресловутой перестройки, этот фильм, эта добрая и оптимистичная комедия, выходил на экраны и радовал советских граждан. В перестроечное безвременье его оболгали, очернили и назвали «лакировкой». Горько было тогда народной артистке осознавать то, что нападают-то ведь, по сути, на мюзикл, оперетту, комедию, рисовавшую в послевоенные годы светлую жизнь, к которой следовало стремиться. Пришлось Кларе Степановне тогда не единожды выступать и в защиту как своей роли, так и всей картины, ставшей краеугольной в её творческой судьбе.

«Она — труженица и в ней много общего с девчатами, которых знала по Полтавщине, где родилась и выросла, — отметит Лучко о своей героине Шелест в интервью злополучного 1991 года. — Фильм «Кубанские казаки», откуда и вошла в мою жизнь Даша Шелест, ныне модно ругать. Это, мол, не столько красивая картина, сколько «лакировка». Но давайте подойдём к оценке с другой стороны, учитывая жанр и время. Пырьев делал фильм о весёлой ярмарке. А настоящая сельская ярмарка — праздник, когда не только продают, но и общаются, делятся новостями. Смех, веселье, музыка. И всё это на фоне возов с щедрыми результатами труда, где есть всё, чем богата местность, — фрукты, овощи, зерно, петухи, куры, лошади да и другая живность. Гончары предлагают звонкие расписные кринки, миски. Мастерицы манят яркими вышивками. Словом, это незабываемая картина, праздник после тяжёлого труда.

Тот праздник, которого нам сейчас так не хватает. Тем более что дух здесь истинно народный… Кстати, люди, помнящие премьеру «Кубанских казаков», песни из фильма, считают эту ленту доброй и своевременной. Особенно на фоне сегодняшней «чернухи» и «порнухи», когда всё плохо, омерзительно и, в общем-то, безысходно. По-моему, нам очень не хватает комедий, картин о чистой любви, верности, товариществе…»

Последние годы «Кубанских казаков» транслируют по целому ряду телеканалов. Можно сказать, что они вновь вернулись к зрителю, хочется верить, не высказывающему злопыхательские измышления о «лакировании» послевоенной действительности, которую, конечно, художник имел право и приукрасить. Приукрасить, дабы отвлечь сограждан от повседневных забот, как-то их порадовать, сделать их жизнь лучше и содержательнее…

Первой характерной ролью в репертуаре Лучко станет роль Лиды в фильме Иосифа Хейфица «Большая семья», поставленном по необычайно популярному тогда роману Всеволода Кочетова «Журбины». Эта роль, демонстрировавшая движение души героини, её психологические перепады, позволит артистке показать непростой внутренний мир героини, её душевную драму.

Актрисе предстояло сыграть достаточно сложную роль, хотя бы уже по самой задумке автора. И Лучко с этой задачей справится, тем самым показав жизненную драму своей героини, выходившей замуж по любви, но оказавшейся фактически мужу и не нужной. Соглашаться же с ролью красивой вещи в доме Журбиных Лида не намерена. Не чувствуя любви Виктора, однако ощущая в себе гордость, женское достоинство, она решает от мужа уйти. Таким образом она демонстрирует вызов равнодушию, да и вообще всей жизненной философии внешне благополучной семьи Журбиных. И этот эпизод, без сомнения, в картине будет играть заметную роль.

Фильм «Большая семья», снятый на «Ленфильме», ныне также не забыт, его нередко можно увидеть по телевидению, а значит, и ещё раз взглянуть на характерную игру Лучко, актрисы многосторонней, которой был доступен практически весь кинематографический диапазон, от комедии до драмы. И в каждом из этих направлений ей удавалось себя мастерски реализовывать.

Одной из самых известных героинь Лучко, разумеется, является Клавдия Пухлякова из многосерийных фильмов «Цыган» и «Возвращение Будулая» Александра Бланка.

Предыстория же этих грандиозных, полюбившихся народу ролей была такова: Лучко вместе с Нонной Мордюковой и Анатолием Кузнецовым играла в спектакле «Суровое поле», поставленном в Театре киноактёра режиссёром Дмитрием Вуросом по одноимённой повести Анатолия Калинина. И как станет известно потом, там-то её приметил не только писатель, но и режиссёр будущих фильмов. «Прошло несколько лет, — вспоминала впоследствии актриса, — и вдруг меня приглашает на переговоры режиссёр Александр Бланк… Оказывается, Анатолий Калинин вместе с дочерью Наташей закончил работу над сценарием по повести «Цыган». Четыре серии — телевизионный сериал. Когда обсуждали с режиссёром, кого бы из актрис пригласить на роль Клавдии, Анатолий Калинин твёрдо сказал, что он видит только Лучко. Он запомнил меня в спектакле «Суровое поле» и уверен, что именно я подхожу, тем более что я — казачка.

Но потом начались трудности. Кому-то что-то не понравилось, и запуск сериала притормозили. Имя Калинина было широко известно, и он, разгневанный, написал письмо секретарю ЦК КПСС Михаилу Суслову. Но то ли письмо вовремя не доложили, то ли помощники не сработали, а дело с мёртвой точки сдвинуть не удалось. Объединение телевизионных фильмов одобрило сценарий, но на свой страх и риск запускать сериал не решалось».

Тогда-то Лучко посоветовали обратиться к всесильному председателю Гостелерадио СССР Сергею Лапину, о жёсткости и принципиальности которого ходили легенды. И смелая казачка не растеряется: на встрече с ней Сергей Георгиевич возьмёт двухдневную паузу для ознакомления со сценарием, а уже на третий день начнётся и работа над самим сериалом.

Тут же начнутся режиссёрские поиски актёра на главную роль Будулая. Вспомнят о Николае Сличенко, решат попробовать в этом качестве Армена Джигарханяна… «И вдруг я вспомнила, что снималась в картине режиссёра Николая Гибу «Корень жизни» вместе с Михаем Волонтиром, народным артистом Молдавии. Он играл в том фильме председателя колхоза, и я по ходу сценария долго и безответно страдала по нему…

Я тут же позвонила Бланку. Оказалось, он видел Михая в фильме «Зона особого внимания», и тот ему запомнился. Бланк меня послушал».

Вот так Лучко, по существу, и решила судьбу этого замечательного сериала, имевшего ошеломительный успех, а затем и долгожданное продолжение.

Донская казачка Клавдия Пухлякова — героиня зрелая, цельная, душевная, деликатная. И Лучко её сыграла так правдоподобно, что и упрекнуть актрису никто, даже самые привередливые киноманы, не смог. Потому-то и видны оказались массовому зрителю её крестьянская сноровка, крестьянский дух, способность выполнять любую, даже самую трудную работу. И ни в одном эпизоде Клара Степановна не погрешила против истинности социальной, против правды всей крестьянской жизни, знакомой ей с детства. Оттого и не звучали упрёки в её адрес, никому и в голову не приходило назвать её ряженой поселянкой.

От Клавдии Пухляковой в полной мере исходила подлинность жизни. Жизни во всех её проявлениях. И в этом, бесспорно, проявилось выдающееся мастерство актрисы, её удивительный неповторимый талант, позволявший ей буквально вживаться в роль. А роль-то ведь была непростая, драматичная, затрагивавшая самые потаённые струны души.

«Это характер не только правдивый, но и глубоко национальный, — отметит со страниц «Правды» от 8 марта 1985 года известный советский кинокритик Маргарита Кваснецкая. — Героиня хороша неброской русской красотой. Мягкий овал лица, строгие иконописные черты, лёгкие пепельные волосы. Хрупкость и незащищённость органически соседствуют со стойкостью и житейской основательностью. Все беды и трудности вынесет она молча, достойно, без слёз и жалоб. Вырастит дочку и приёмного сына, поднимет израненное войной хозяйство. Только вот своё бабье счастье устроить не сумеет».

История Клавдии Пухляковой для военного лихолетья не являлась из ряда вон выходящей. Сколько их, таких трогательных, но обыденных после войны было! Но как же проникновенно воспринимается эта история сегодня, по прошествии восьми десятилетий, когда уже давно нет на земле прототипов таких вот житейских историй, историй доброты и отзывчивости, совестливости и готовности жертвовать. Жертвовать во имя новой жизни.

Во время Великой Отечественной войны фашистский танк раздавит цыганскую кибитку. В живых останется лишь новорождённый мальчик, которого Клавдия станет воспитывать вместе со своей только что родившейся дочерью. Ваня будет расти и не знать, что мать и сестра ему не родные. Сама же Клавдия, оставшись солдатской вдовой, всю любовь будет отдавать детям. И вот много лет спустя в эти места приходит пожилой цыган, жаждущий узнать о судьбе жены и сына… и возбуждающий у Клавдии чувство поздней любви.

Любовь поразит героев. Любовь особая, немолодая, людей много на своём веку повидавших. Та, которую, может быть, только и смогла бы на экране столь достоверно выразить Клара Лучко — актриса особого склада, актриса, которой просто невозможно не поверить.

И зритель безоговорочно верил ей. Ему интересно было наблюдать, как она играла не мудрую и опытную любовь зрелой женщины, а по сути робкое девичье чувство в его наивном проявлении. Посему и долог будет её путь к личному счастью. Долог и тернист. Но и Клавдия, и Будулай, и сын Ваня в конечном итоге воссоединятся, счастье забрезжит и у их порога…

Роль Клавдии в послужном списке Лучко, без сомнения, особая, о чём, кстати, неоднократно высказывалась и сама актриса, в том числе и в книге своих воспоминаний «Виновата ли я?»: «Многие до сих пор называют меня Клавдией. Письма так и начинаются: «Дорогая Клавдия Степановна…» Годы идут, а картина привлекает не меньше, чем прежде. Когда фильм вышел на экран, для нас совершенно было всё равно, кто ты и где живёшь: в Грузии или в донской станице… Вот Клавдия — она взяла в приёмыши цыганёнка. И что в этом было особенного? Нормальное дело. Люди дружили, люди помогали друг другу. Строгие нравственные критерии воспринимались большинством как само собой разумеющееся. Сейчас мы многое растеряли или забыли под натиском нищеты, криминала и наглости. Никто не оспорит, что наша картина была и остаётся высоконравственной. И Будулая любят за то, что он надёжный, добрый, отзывчивый на чужую боль и беду. Он — хозяин, но и романтик. Всё, о чём может мечтать женщина, есть в этом герое».

Высоконравственными, глубокими и содержательными были и все другие киноработы Клары Степановны, о каждой из которых можно поведать немало интересного и поучительного. Собственно, невозможно даже представить, чтобы Лучко, актриса выдающегося дарования, ученица великого Герасимова, впитавшая в себя всё самое лучшее, что могло дать киноискусство, участвовала бы в каких-то сомнительных безнравственных поделках. Не так она мыслила, не так была воспитана, не о том грезила…

Актриса не раз подчёркивала, что у неё нет главной и любимой героини, хотя многие кинокритики такой ролью вполне справедливо считали роль Клавдии Пухляковой. Лучко же, наоборот, уже после выхода «Цыгана» на экран, как-то, обдумывая образ главной героини, скажет: «Черты её характера разбросаны по разным ролям, сыгранным мною раньше. Но я не теряю надежды встретиться с ней — натурой сложной и противоречивой, наделённой и силой, и слабостью, словом, живой, из плоти и крови, земной сегодняшней женщиной». Возможно, в какой-то мере эти черты угадываются в образе мэра города Анны Головиной из фильма Рудольфа Фрунтова «Тревожное воскресенье», ныне порядком подзабытого.

Председатель горисполкома Головина предстаёт перед зрителем милой и обаятельной, образованной женщиной, умеющей элегантно одеваться и вести непринуждённую беседу с любознательными французами, причём на их родном языке. С первого взгляда в ней не распознаётся сильный и волевой человек, наделённый властью. Но вот в порту загорается иностранный танкер, который может в любую минуту взорваться. И тут, конечно, необходимы оперативные, точные действия и распоряжения, направленные на спасение людей, живущих в близлежащих домах. Головина в этой непростой ситуации не теряет самообладания, не паникует, а разумно руководит эвакуацией граждан. Люди ей верят и подчиняются её распоряжениям. Но каких душевных сил стоило ей это спокойствие! Анна Степановна случайно узнаёт, что на горящем танкере вместе с бригадой ремонтников работает её юный сын-практикант. И все они, сын и опытные ремонтники, оказываются заложниками ситуации: выход из отсеков заклинился, гибель может наступить в любую минуту.

Нервное напряжение становится столь сильным, что в какое-то время Головина вынуждена продемонстрировать свою нервозность и излишнюю суетливость. Кажется, ещё миг — и она кинется на землю и по-бабьи зарыдает во весь голос. Но, естественно, позволить себе такую блажь она, полномочный представитель Советской власти, не имеет морального права. Но вот снова мобилизованы все её силы и самообладание, и снова властно звучит её голос. Только в глазах, которые Лучко никогда не подводили, мы можем рассмотреть невыплаканные материнские слёзы.

Головина свою миссию выполнит. Правда, в финале фильма она выглядит на пределе душевных и физических сил. Это совсем уже не респектабельная дама, а уставшая, с растрёпанной причёской, в перемазанном нарядном платье женщина, женщина-мать, припадающая к носилкам, на которых из трюма потушенного танкера вынесут её пострадавшего сына. Тут она забывает о должности и не пытается держать форму, а просто гладит своего мальчика по голове, говорит ему какие-то ласковые слова. И умоляет, чтобы его несли осторожнее…

Анна Головина в исполнении Лучко — работа яркая, содержательная, по-своему выдающаяся, ведь в этом образе актриса блестяще представит типаж советской женщины-руководителя — сильной и волевой, способной на самые решительные действия, однако остающейся женщиной, матерью, готовой грудью закрыть своё дитя. Более того, Головина выступает также олицетворением поколения женщин-руководительниц рубежа 1950—1980-х годов, которые застали (а многие в ней и участвовали) Великую Отечественную войну, а затем раскрылись в качестве талантливых управленцев, трудившихся в народном хозяйстве, партийных и советских органах наравне с мужчинами, порою давая им фору.

Клара Лучко и сама многим могла дать фору. Она была не только успешной, всенародно любимой актрисой, но и общественным деятелем, имевшим опыт партийной и депутатской деятельности (Клара Степановна избиралась членом бюро Гагаринского райкома КПСС Москвы и депутатом Моссовета.). Долгие годы она являлась и членом Художественного совета «Мосфильма», в составе которого старалась быть принципиальным профессионалом-творцом, отстаивавшим интересы всего советского киноискусства, а не отдельных его представителей.

Проходят годы, более двух десятилетий минуло с того времени, как Клара Степановна переступила порог вечности… Но добрая память о ней живёт. И будет жить, как всегда будут жить и её выдающиеся киноработы — образцы подлинного мастерства и высоконравственного советского киноискусства. Киноискусства, которому нет равных!