«Москва — в огнях, Берлин — в огне!»
«Правда» от 3 мая 1945 года о падении столицы «третьего рейха».
Автор: Михаил Костриков, заместитель главного редактора газеты «Правда».
3 мая 1945 года, четверг, № 106 (9877).
«Знамя победы водружено над Берлином!» - центральная тема номера. На его первой полосе — фотография. В подписи указано: «Берлин. На здании рейхстага водружено знамя победы. (Снято 2 мая, в 3 часа дня). Фото военного корреспондента «Правды» В. Тёмина. Доставлено на самолёте лётчиками В. Лемешкиным, К. Москаленко, И. Вештак». Да, в то время оперативно доставить фотографию в редакцию было возможно только при помощи самолёта...
Виктор Антонович Тёмин — подлинная легенда советской фотожурналистики, и позднее мы расскажем о нём немного подробнее. А пока — пара слов о самой фотографии. На ней фотокор «Правды» запечатлел на фоне рейхстага танк ИС-2 (ИС — Иосиф Сталин, что вполне символично) с бортовым номером 434 из 7-й отдельной гвардейской тяжёлой танковой бригады. Боевой путь её начался в феврале 1942 года на берегах реки Волхов в Ленинградской области, а завершился штурмом столицы «третьего рейха», где танкисты поддерживали пехотинцев 82-й гвардейской стрелковой дивизии. Имя «Боевая подруга» означало, что танк был изготовлен на средства, пожертвованные жёнами военнослужащих. В РККА это имя носили не менее 9 разных машин.
Но вернёмся к правдинскому выпуску № 106. Вслед за официальной информацией идут первые отклики на падение германской столицы. Президент Академии наук СССР, Герой Социалистического Труда, академик В.Л. Комаров пишет: «В течение долгих десятилетий центр германского империализма — Берлин — был средоточием опасной и мрачной агрессии. А при Гитлере он стал стал прямой угрозой самому существованию цивилизации. Берлин взят. Это — великий праздник для всех людей».
А поэт Самуил Маршак посвятил этому событию стихотворение «На взятие Берлина», которое «Правда» разместила на своих страницах:
Тысячевёрстную дорогу
Прошёл советский исполин.
Настиг врага и взял Берлин,
Ворвавшись в тёмную берлогу.
В плену Берлин — огромный краб,
Душивший страны и народы.
Поборник мрака, враг свободы,
Порабощенья главный штаб.
...Во время залпов в честь победы
Обрывок дружеской беседы
Случилось ночью слышать мне:
«Москва — в огнях, Берлин — в огне!»
Наш майский праздник триумфален.
У нас — победа и весна.
Да здравствует моя страна!
Да здравствует товарищ Сталин!
В изобилии поступают новости и с Западного фронта: союзники вступили на территорию Австрии и Чехословакии, 2 мая сдались германские войска в Северной Италии, а под Мюнхеном захвачен в плен генерал-фельдмаршал фон Рундштедт, который во время нападения на СССР командовал группой армий «Юг», а позже был главкомом на Западном фронте (до 18 марта 1945 года).
В США в это время продолжает работу историческая Конференция объединённых наций в Сан-Франциско. Сообщается, что 30 наций уполномочили своих представителей подписывать документы конференции.
И конечно же корреспонденты «Правды» рассказывают о том, как происходило падение Берлина. Вот один из таких материалов.
Капитуляция
(От военного корреспондента «Правды»)
Ещё несколько часов назад в центре Берлина шли ожесточённые бои. А сегодня днём начальник обороны Берлина генерал от артиллерии Вейдлинг приказал немецким войскам прекратить сопротивление и сложить оружие. Грохот боя, длившегося в Берлине десять дней, прекратился.
Этот день запомнит покорённый Берлин. Как только наступающие войска Красной Армии и артиллерийские батареи прекратили по условиям капитуляции стрельбу, центральные берлинские улицы заполнились вражескими батальонами, направлявшимися в указанные советским командованием места для сдачи оружия. Немецкие солдаты и офицеры вылезали из подземелий, подвалов и бункеров, из станций метро и, подняв белые флаги, молча шли по городу под конвоем наших автоматчиков.
Мы въехали в центр Берлина со стороны Франкфуртерштрассе как раз в тот момент, когда колонны капитулировавших немцев складывали невдалеке от ратуши оружие.
Немцы были небриты, заросли серой щетиной, у иных почти совсем не было видно лица, сверкали лишь белки глаз и зубы. На лицах нельзя прочесть ни одной мысли, кроме тупого, животного страха и злобы, которая передёргивала мускулы. Находились, правда, и такие, которые напускали мину равнодушия и даже весёлости. Некоторые солдаты неподдельно радовались окончанию боёв, другие низко кланялись при встрече с советскими офицерами. Общее же настроение шагающих в колоннах немцев подавленное: они оглушены советской артиллерией и ударами авиации и никак не могут прийти в себя.
Зато как бодро выглядят красноармейцы и офицеры, которым поручено принимать от немцев оружие или сопровождать колонны пленных! Глядя на советских воинов, трудно поверить, что это они вели в этом городе тяжёлые многодневные бои. Большинство из них успело побриться, почистить шинели, пришить подворотнички, начистить сапоги и ботинки. Лица цветут улыбками. Но каждый держит себя деловито.
_03.05.jpg "Правда 1945-106 (9877)_03.05.jpg")
Мы разговорились со старшиной Иваном Терёхиным. Он — бывалый солдат, сражался под Сталинградом. Сталинград и Берлин — две исторические вехи. Иван Терёхин говорит:
— Ну, вот и на нашей улице праздник. Шутка ли, дойти до Берлина! Но мы дошли. Наш командир части — гвардии майор Демьян Сергеевич Кузов, тверяк, земляком приходится самому Михаилу Ивановичу Калинину, геройский человек. Под его командой мы пришли в Берлин.
Иван Терёхин тщательно осматривает получаемые из рук немцев винтовки и карабины, читает надписи на прикладах и порой вскрикивает:
— Этот сукин сын был под Старой Руссой. Этот под Ленинградом, под Калугой. А этого, — Терёхин указывает на рыжего, длинного, покрытого лишаями ефрейтора, — чорт занёс даже под Сталинград.
Колонны немцев идут одна за другой. Штабеля винтовок, автоматов, пулемётов растут с каждым часом. На площади образуется нечто подобное арсеналу. Сдав оружие, немцы, предводительствуемые своими офицерами, отправляются из центра города на окраины, где находятся сборные пункты.
Шествующие по Берлину колонны пленных немцев растянулись на несколько километров. Солдаты и офицеры хмуро взирали на развалины своей столицы. Надо сказать, что авиация союзников немало потрудилась над Берлином. Большая часть города, особенно центр его — район ратуши, правительственных учреждений, Тиргартен, разрушена, превращена в руины. То же можно видеть и в промышленных районах города.
Мы всматриваемся в марширующих по разбитым улицам немцев. Вот идёт седой полковник. Двое солдат ведут под руки раненого майора. Рядом с ними шагают капитаны, обер-лейтенанты, лейтенанты. За ними плетутся солдаты, полицейские, эсэсовцы, уже успевшие содрать со своих мундиров фашистские знаки и эмблемы. Охранники, фольксштурмовцы, среди которых много бородачей, убелённых сединами стариков в пенсне и очках и 15-летних — 16-летних желторотых юнцов. Так на каждой улице, без конца.
Мы спрашиваем капитана Генриха Шульца: на что надеялись немцы, продолжая сопротивляться?
— Надеяться нам было не на что, — бормочет он. — Но нам было приказано держаться. За спиной у нас стояли эсэсовцы, они стреляли нам в спину.
— Разве могли мы выстоять против вашей артиллерии и авиации? — говорит лейтенант Отто Брунк. — Ваши пушки и самолёты не давали нам житья и под землёй.
Пробиваясь меж колонн немцев, мы объехали десятки центральных улиц Берлина. Побывали на нескольких пунктах, где капитулировавшие немецкие части складывали оружие, и всюду видели одно и то же. Центр Берлина в этот день представлял сплошной лагерь капитулировавших, сложивших оружие, прекративших сопротивление немецких войск. В белый наряд одевались дом за домом, улица за улицей. Весь город был в белых приспущенных флагах. А над рейхстагом развевалось на ветру гордое, овеянное славой пурпурное знамя нашей победы.
Я.МАКАРЕНКО.
Берлин, 2 мая. (По телеграфу).