Помощник присяжного поверенного Ульянов

Если спросить, кем был Владимир Ильич Ленин (Ульянов), то многие скажут, что это был великий российский революционер, который являлся крупнейшим теоретиком марксизма. Вспомнят, что он стал создателем Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), главным организатором и руководителем Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года в России. В.И. Ленин был председателем Совета народных комиссаров РСФСР и СССР — первого в истории социалистического государства. Но мало кто знает, что он в молодости занимался юридической практикой в качестве защитника — помощника присяжного поверенного.

В конце 1891 года Владимир Ульянов экстерном сдаёт экзамены за курс юридического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета. Декан юрфака В. Сергеевич (председатель комиссии), Ф. Мартенс, Н. Дювернуа, И. Фойницкий (члены комиссии) — это имена людей мирового уровня в праве, с прогрессивными взглядами на науку. 11 января 1892 года он получил диплом: «…на основании ст. 81 общего устава Императорских российских университетов, 23 августа 1884 года, Владимир Ульянов в заседании Юридической испытательной комиссии 15 ноября 1891 г., удостоен диплома первой степени, со всеми правами и преимуществами, поименованными в ст. 92 устава и в V п. Высочайше утверждённого в 23 день Августа 1884 года мнения Государственного Совета».

Молодой Владимир Ульянов затем «имел юридическую практику», он работал помощником у самарского присяжного поверенного А.Н. Хардина в 1892—1893 годах, проводил «казённые защиты» по уголовным делам, в современном понимании — осуществлял государственную защиту.

По воспоминаниям его сестры М.И. Ульяновой, «он с большим юмором принялся рассказывать нам о своей недолгой юридической практике в Самаре, о том, что из всех дел, которые ему приходилось вести по назначению (а он только по назначению их и вёл), он не выиграл ни одного и только один его клиент получил более мягкий приговор, чем тот, на котором настаивал прокурор». Это если говорить с юмором, что Владимир Ульянов очень любил. Но из этого его высказывания вырос целый антиленинский миф о том, что он был негодным юристом и якобы только потому и стал революционером, что не состоялся в профессии.

Однако в книге «Защита поручена Ульянову» всё выглядит совсем по-иному. Её автору Вениамину Шалагинову удалось отыскать материалы судебных процессов, по которым Владимир Ильич выступал в Самарском окружном суде, осуществляя защиту: это 15 уголовных и три гражданских дела.

Исходя из анализа дел, картина оказания помощи обездоленным, а помощник присяжного поверенного работал только с ними, вырисовывается совсем иная: защита проходила успешно. Владимир Ульянов ни в одном из дел не потерпел поражения. Он добился оправдания для пятерых своих подзащитных; одно дело прекращено в силу примирения сторон, 4 приговора были значительно смягчены, а 4 переквалифицированы на более лёгкие статьи обвинения: «Либо у самого обвинителя — против обвинительного акта, либо у представителя обвинения — против его требований о размере наказания». Гражданские дела он решил в пользу своих клиентов. Приведём часть из них.

Перед судебным присутствием уголовное дело №20 в отношении В.Ф. Муленкова. Обвиняемый, находясь в нетрезвом состоянии, в бакалейной лавке при свидетелях обругал матерными словами Богородицу и Святую Троицу. Вспомним русское «Слово не воробей…». Согласно ст. 180 Уложения о наказаниях, Муленков мог получить по максимуму — 15 лет каторги, а получил год тюрьмы, за «сказанное без умысла». Таково было решение суда 5 марта 1892 года. Об оправдании не могло быть и речи. Вот ленинские слова по ст. 18 Уложения: «…существовали и применялись средневековые, инквизиторские законы (по сю пору остающиеся в уголовных уложениях и уставах), преследовавшие за веру или за неверие, насиловавшие совесть человека…», написанные в декабре 1905 года. А так как суд является публичным учреждением, а не присутственным местом, то и здесь прозвучала критика этих замшелых законов из уст молодого Ульянова.

А уже 16 апреля того же 1892 года он вновь защищает Муленкова, так как последний отказался от «маститого» защитника О.Г. Гиршфельда. К слову, последнего интересовали только деньги, а их у крестьян не было. Да и Муленков верил уже защитнику Ульянову! Это сфабрикованное дело было «классикой» фальсификации самарской полиции. Говоря современными понятиями, почему бы не «сбросить все «глухари» (то есть нераскрытые дела. — Ред.) на осуждённого Муленкова». Что и было сделано: «хититель» залез в окно: никто его лица не видел; с «незапертого двора» пропала исподняя рубашка. В общем, четыре дела о краже. А свидетели кто? Это тот же лавочник Борисов, вспомним его донос по первому делу. Он вновь обвинил Муленкова, но уже в краже 2 руб. 60 коп. из портмоне.

Произносится защитительное слово помощника присяжного поверенного В.И. Ульянова. Проформа с заполнением вопросного листа — и присяжные приносят из совещательной комнаты три оправдания. Хотя и «выстрелило» борисовское портмоне, но срока не прибавило к отмеренному Муленкову году. То есть вышел прецедент. Приговор без наказания! Это ли не бесчестье фальсификаторам и стороне обвинения? Суд почувствовал силу защитника, «против силы не попрёшь», и пошёл на попятную по данному делу.

Другой пример. Дело безработного Бамбурова, который долго искал работу. Голодал два года. Защитник Ульянов здесь обращается к самим присяжным заседателям, говоря, что Бамбуров действовал не просто по крайности, а единственно по крайности «по совершенно неимению никаких других способов получить кусок хлеба». И в данном конкретном случае Ульянов получает для своего подзащитного самый мягкий приговор.

По другому делу проходит 10-летний деревенский мальчишка Николка Куклев, которому следователь приписал участие в групповой краже. Владимир Ульянов полностью отвёл от него все обвинения и затем добился освобождения самого Николки.

Сила защитника Владимира Ульянова заключалась в простоте, ясности и доходчивости изложения его мыслей. В данном случае выигрывала сила убеждающей логики и принципиальности — основа деятельности присяжного поверенного. Заслуженный учитель школы РСФСР В. Клюшников отмечает, что перед ленинской мощью не устояли сенаторы. Те, которые ещё участвовали в деле по казни его брата, Александра Ульянова.

А вот, к примеру, гражданское дело, где брат умершего и отписавшего жене землю, попытался предъявить права наследника на имущество. Защитник ответчика (опекуна) — крестьянина Антона Кирилловича Палалеева — В.И. Ульянов становится против известного присяжного поверенного А.С. Лялина — защитника истца С.И. Мороченкова.

В.И. Ульянов приводит свой веский довод, против «лялинского» о привлечении третьим лицом снова, уже участвующего в деле: «Как можно привлекать и вовлекать уже привлечённого и вовлечённого, кстати, усилиями самого г. Лялина. … Привлечение третьего лица учёные называют законным усложнением процесса. Здесь же нет ни привлечения, ни тем более законного. Здесь есть одно усложнение, голое, своекорыстное усложнение ради усложнения. Что же воспоследует, употребляя словечко господина Лялина, за удовлетворением его ходатайства? Новое ходатайство — прервать суд, затребовать (Антона Кирилловича) Палалеева (опекуна) из его дальнего угла для опроса в новом качестве. Это называется ввергнуть дело в пучину волокиты. Палалеев ни в чём и никак не менялся. …Муж выкупает и отдаёт землю жене (их уже нет в живых, как и дочери) при полном торжестве закона. …Отданное — чужое. А если этого не вправе сделать Павел Мороченков, наследодатель, то этого тем более не вправе сделать Степан Мороченков, наследник. Наследник не может получить по наследству прав больше, чем их было у наследодателя. Нелепо требовать дом, если покойный оставил шляпу…» Итог дела выигрышный: «Ввиду сего настоящий иск Степана Мороченкова следует признать ненадлежащим удовлетворению и потому в таковом ему отказать».

Интересным выглядит и такой факт. В 1893 году из Самары в Сенат было направлено 31 дело, по которым осуждённые и защитники добивались отмены судебных решений, а отменили только одно решение — по делу рядового Красноселова, защитником которого являлся Владимир Ульянов. Затем он практиковался в Питере.

Владимир Ильич Ленин помогал и в ссылке: «Был адвокатом подпольным, потому что я был административно-ссыльным и это запрещалось, но так как других не было, то ко мне шёл народ и рассказывал о некоторых делах». Затем было дело о наследстве Н.П. Шмита — племянника купца Морозова, это «чистая правовая победа» Владимира Ильича Ленина над миллионером, которая принесла ЦК ВКП(б) крупную денежную сумму, в пределах около полумиллиона рублей. Впрочем, это уже другая история…