«Я вырос на лоне крепостного права...»

Бывают же на свете такие чудеса: невзрачное, пустовавшее два с лишним десятка лет и почти развалившееся здание бывшей сельской администрации волею главы Талдомского городского округа Владислава Юдина вдруг ожило, превратилось в белоснежный каменно-стеклянный куб, с фасадной части которого на нас взирает знаменитый уроженец здешних мест Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. А ведь ещё недавно музей великого русского писателя-сатирика располагался по соседству — в Преображенской церкви села Спас-Угол, в том самом родовом храме, где в январе 1826 года крестили новорождённого сына помещиков Салтыковых, владельцев усадьбы Спасское. И вот теперь экспозиция переехала в только что отремонтированное просторное помещение.

БЕСПОЩАДНОЕ ВРЕМЯ стёрло с лица земли дом, в котором прошло детство Миши Салтыкова. И лишь по акварели художника Д. Афанасьева да по макету в одной из музейных витрин можно представить, как он выглядел. Впрочем, сам Салтыков-Щедрин в «Пошехонской старине» оставил его подробное описание: «Господский дом был трёхэтажный (третьим этажом считался большой мезонин), просторный и тёплый. В нижнем этаже, каменном, помещались мастерские, кладовые и некоторые дворовые семьи; остальные два этажа занимала господская семья и комнатная прислуга, которой было множество. Кроме того, было несколько флигелей, в которых помещались застольная, приказчик, ключник, кучера, садовник и другая прислуга, которая в горницах не служила. При доме был разбит большой сад, вдоль и поперёк разделённый дорожками на равные куртинки, в которых были высажены вишнёвые деревья. Дорожки были окаймлены кустами мелкой сирени и цветочными рабатками, наполненными большим количеством роз…»

Однако жизнь в этой усадьбе ничуть не напоминала пастораль. До наших дней дошли письменные распоряжения, которые давал отец писателя управляющему имением. Вот приказывает он продать «девку» «не дешевле, чем за сто тридцать рублей», или требует, «чтобы шельмы крестьяне… чем свет ходили на барскую работу… и если хоть один кто только получасом после солнечного всхода на работу придёт, то такого на миру, как шельму, нещадно высечь».

«Я вырос, — отмечал писатель в «Мелочах жизни», — на лоне крепостного права. Вскормлен молоком крепостной кормилицы, воспитан крепостными мамками и, наконец, обучен грамоте крепостным грамотеем. Все ужасы этой вековой кабалы я видел в их наготе». А вот ещё примечательная цитата: «Детство и молодые годы мои были свидетелями самого разгара крепостного права. Оно проникало в отношения между поместным дворянством и подневольною массою — к ним, в тесном смысле, и прилагается этот термин, — но и во все вообще формы общежития, одинаково втягивая все сословия (привилегированные и непривилегированные) в омут унизительного бесправия, всевозможных изворотов лукавства и страха перед перспективою быть ежечасно раздавленным. С недоумением спрашиваешь себя: как могли жить люди, не имея ни в настоящем, ни в будущем иных воспоминаний и перспектив, кроме мучительного бесправия, бесконечных терзаний поруганного и ни откуда не защищённого существования». По собственному признанию писателя, «крепостное право, тяжёлое и грубое в своих формах, сближало меня с подневольною массой… только пережив все его фазисы, я мог придти к полному сознательному и страстному отрицанию его».

Лишь до десятилетнего возраста прожил будущий писатель в Спасском (потом родители определили сына в Московский дворянский институт, откуда он, как лучший ученик, был через два года переведён в знаменитый Царскосельский лицей), но тяжёлые впечатления детства никогда не покидали его и на закате жизни вылились в до сих пор потрясающие читателей очерки «Пошехонской старины», действие которых целиком происходит в подмосковном селе Спас-Угол. Достаточно перелистать страницы этого щедринского произведения, и «заговорят» во весь голос представленные в музейной экспозиции предметы труда и быта спасских крестьян, их одежда, церковная утварь, пожелтевшие от времени фотографии.

— А теперь мы мечтаем, — поделилась со мной заветным заведующая музеем Анна Николаевна Комлева, — что к двухсотлетию со дня рождения великого писателя, которое будет отмечаться в 2026 году, на берегу усадебного пруда, в конце заново посаженной в 2004 году потомками Михаила Евграфовича липовой аллеи, восстанет из пепла спасский барский дом и все сохранившиеся салтыковские реликвии обретут в нём своё окончательное место.