Зерно как оружие

Нужен ли аграриям передел экспортного рынка?

Главы трёх аграрных житниц страны — Ставрополья, Дона и Кубани — в конце прошлого года попросили президента России навести порядок в экспорте зерна. Половину вывозят иностранные компании и, по словам губернатора Владимира Владимирова, «выкачивают деньги из нашего сельского хозяйства». Не пора ли выставить за дверь западных экспортёров?

Ставропольцы собрали в 2022 году неплохой урожай зерна — на уровне прошлого года. Но цены на пшеницу упали настолько, что едва покрывают себестоимость. Она же, напротив, выросла. Особенно тяжело приходится аграриям на засушливом востоке края. По информации фермерской ассоциации Нефтекумского округа, с полсотни хозяйств уже разорились.

«Цены на зерно упали в полтора раза. За килограмм дают 11—12 рублей, а раньше стоимость и до 18 рублей доходила. Затраты же на 70% увеличились», — поясняет глава краевого отделения Ассоциации крестьянских хозяйств и кооперативов России (АККОР) Василий Лопатин. По его словам, раньше к новому году зерно дорожало, и все старались придержать его на складах. Сейчас динамики нет.

Губернаторы трёх регионов говорят, что разоряют крестьян иностранные трейдеры, занижающие цены, и просят президента помочь законодательно ограничить до 20% долю нерезидентов в компаниях, занимающихся экспортом зерна. Но, по мнению фермера, дело тут не в иностранцах.

«Крестьянам, по большому счёту, всё равно, кто покупает — иностранные трейдеры или наши, — рассуждает Василий Дмитриевич. — Цену нам сбивает само государство. Оно берёт с экспортёров пошлину 4—7 тысяч рублей за тонну, а они на эту сумму уменьшают нашу часть. В конечном итоге страдаем только мы, крестьяне.

Интервенционный фонд России приобрёл в запас всего лишь три миллиона тонн зерна, и то не у мелких фермеров. При общероссийском производстве в 150 миллионов тонн — это капля в море.

Когда-то у фермеров не было проблем со сбытом. Зерно закупало государство, оно же устанавливало цены и даже платило аванс. После уборки пшеницу сдавали на элеваторы.

«И голова не болела, как его продать, и не было такого диспаритета цен, — вспоминает Василий Лопатин. — Я посмотрел бухгалтерские отчёты 25-летней давности. С тех пор нашу рентабельность опустили в пять раз! Сегодня уже не покупаем новую технику. Меньше применяем удобрений. Я третий год сею без них: денег не хватает. Кредиты не берём, потому что не уверены, что сможем отдать».

Стагнация в сельском хозяйстве, по его словам, затормозит развитие и смежных отраслей — производства сельхозтехники, удобрений, горюче-смазочных материалов, банковской сферы и даже торговли.

Фермер Алексей Черниговский в желании власти снизить издержки крестьянам сомневается.

«Государство тем более торговаться не будет. Поставит цену — хочешь сдавай, хочешь не сдавай, — предполагает он. — И перекупщикам продаём по низкой цене не от хорошей жизни. Надо же закупать семена, солярку, удобрения. Производители ничего с ценами не смогут сделать. А государство могло бы. В России выпускают удобрений больше всего в мире, а по какой цене нам продают? Нефть — своя, а солярку по 70 тысяч рублей за тонну предлагают!»

Фермеры, по его словам, «на ладан дышат». Они выживают только за счёт большой площади и льготных банковских кредитов. Прибыльными остаются и альтернативные сельхозкультуры, например рапс.

«Чтобы цены на наше зерно были нормальные, нам надо торговать самим, как до революции, шутит Алексей Петрович. — Тогда купцы построили от Ставрополя до Туапсе железную дорогу и отправляли зерно во Францию. Но сейчас самостоятельно экспортировать нереально. Даже если я до Новороссийска зерно довезу, там перекупщики скажут, что оно не проходит по стандартам, и придётся назад везти».

Даже добраться до порта самим аграриям — большая проблема. «Стоит выехать с зерном на трассу, и тебя сразу остановят, да так, что дальше не тронешься, — уверен председатель колхоза «Родина» Новоселицкого округа Владимир Хромых. — В машине должен быть тахограф и два водителя, которым нужен отдых в дороге. Слишком много затрат».

Колхоз не продал ещё ни одной тонны из урожая 2022 года, как и большинство агропредприятий края, надеясь на более справедливую цену.

«Депутат Госдумы Виталий Пашин рассказал министру сельского хозяйства о письмах из многих регионов страны, в которых люди признаются: пшеницу в этом году произвели себе в убыток. У нас так же, — говорит Владимир Хромых. — Соседнее хозяйство недавно продало зерно третьего (высокого) класса по 12,6 рубля за килограмм. Это на уровне или ниже себестоимости, в зависимости от валового сбора хозяйств».

Государственное регулирование экспорта, по его мнению, может решить этот вопрос, поэтому обращение губернаторов он поддерживает.

«Если мы сами не хозяева своего зерна и его кто-то продаёт, то они наших интересов соблюдать не будут, — считает он. — Это и раньше, по всей видимости, было, но тогда хоть цены были божеские. А теперь крестьян решили, наверное, извести как класс.

Ладно, под зиму посеяли, как-нибудь уберём урожай, но сможем ли в следующем году посеять? Это крик души. Поэтому я позицию губернаторов поддерживаю. Многие страны голодают, и цены на мировом рынке приличные. Торговлю надо поставить на госконтроль. Государство должно защищать интересы своих сельхозтоваропроизводителей. Иначе может голод в конце концов начаться».

Активы зерновых трейдеров американской Cargill и голландской Viterra, по данным федеральных СМИ, хочет купить крупнейший производитель удобрений «Уралхим», причём сами они уходить не собирались. Если вспомнить, что удобрения за последние пару лет подорожали вдвое-втрое, то можно предположить, что будет с ценами на экспорт зерна. Да и в целом поглощение двух игроков на зерновом рынке — это шаг к его монополизации. А она губительна для любой отрасли.

«Чем меньше будет игроков на рынке, тем больше узурпации, — уверен руководитель ставропольского товарищества на вере «Агрозоопродукт и К» Юрий Зимин. — У нас уже монополизированы рынки сахара и подсолнечного масла. Там осталось по пять игроков, которые диктуют цены аграриям».

Государство в этом году выделило компенсации на производство и реализацию зерна. Ставропольский край получил 267 млн рублей. Но это, по расчётам Юрия Зимина, лишь 2—3% от суммы, которую аграрии потеряли на пошлинах. Другие субсидии также мало значимы, да к тому же правила их предоставления всё время меняются. Так что крестьяне в один голос просят: «Не надо нам субсидий, не забирайте наше». Иначе, говорят, будет дешевле не работать — пусть поля зарастают.

По мнению Юрия Зимина, поднять цены на зерно поможет только снятие ограничений на его экспорт. «При таком рекордном урожае, который в этом году вырастили в России, мешать экспорту глупо, — полагает он. — Раньше его старались стимулировать, а сегодня зажали. Считают, что хлеб — такое же оружие, как и газ. Всех заморозим, да ещё и голодом заморим?»

Выход для себя он нашёл такой: сократил посевы пшеницы на 30% в пользу бобовых культур. Пока и на них не подняли пошлины.

Губернатор Ставропольского края Владимир Владимиров так оценивает деятельность иностранных трейдеров:

«Это просто выкачивание из нашего сельского хозяйства денег. 70% нашего урожая торгуется иностранными компаниями, а мы, Ставропольский край, — это 15% от всего российского экспорта зерна. Получается, только на примере края, грубо говоря, 9% российского экспорта — это уже мировые компании. Конечно же, и прибыль остаётся у них. Потому что они у нас покупают здесь, а торгуют-то на бирже. Ну, грубо говоря, я им сейчас продам по 14 тысяч, а они продадут по 450 долларов».

С цифрами не поспоришь: 12—13 тысяч рублей за тонну зерна — это примерно 215 долларов; 40 долл./т стоит довезти со Ставрополья до порта Новороссийск; 15—25 долл./т — перевалка на корабль; 45 долл./т, то есть 2800 рублей, — пошлина осенью, сейчас уже свыше 4100 рублей; 34 долл./т — фрахт судна до Египта. Своих зерновых кораблей у России практически нет. 359 долл./т — всего затрат по самым скромным расчётам. 339 долл./т — стоимость российской пшеницы в египетском порту в прошлом декабре, то есть цена ниже затрат трейдеров.

Председатель Союза экспортёров зерна Эдуард Зернин придерживается иной точки зрения: «Основное влияние на цены на внутреннем зерновом рынке оказывает механизм ограничений на экспорт зерна в виде пошлины и квот. Он эффективно удерживает внутренние цены от роста вслед за мировыми, поэтому мы не видим оснований для подорожания хлебобулочных изделий. Благодаря рекордному урожаю запасы зерна в стране бьют рекорды. Механизм экспортных ограничений работает эффективно и устраивает как государство, так и участников рынка, давно адаптировавшихся к регуляторике».

Учредитель сельхозпредприятия «Моя мечта» Новоселицкого округа Ирина Минина возмущается: «Не понимаю, почему мы помогаем Украине продавать зерно, а своё продать не можем? Почему на зерно вводят постоянно пошлины, а удобрения продают без пошлин? Думаю, производителей удобрений мало, им легче договориться и лоббировать свои интересы.

Чтобы поднять цены на наше зерно, надо переходить на органическое земледелие. Имея такие площади пашни, причём не отравленной химией, нам будет легко перейти на органику. Все богатые страны будут покупать, а рынок органической продукции дефицитен».