Раздувавший «Огонёк» Виталий Коротич стал лидером разрушителей в прессе

Член-корреспондент Российской академии наук Жан ТОЩЕНКО в беседе с политическим обозревателем «Правды»

Виктором КОЖЕМЯКО

  Многое в делах и судьбе этого персонажа достойно удивления. И даже вопроса: «Да разве такое может быть?!»

Может, может, как оказалось. В то время, которое мы рассматриваем, антисоветчикам в Советском Союзе при активнейшей поддержке западных сил удалось создать ситуацию сплошного хаоса. А в ней метаморфозы могли происходить самые поразительные. Вот и Виталия Коротича едва ли не в мгновение ока постигло то, о чём буквально ещё вчера он, наверное, и не помышлял.

  Был Коротич советский

— Как вы думаете, Жан Терентьевич, все ли читатели, встретившись сейчас с именем и фамилией очередного нашего антигероя, знают, кто это такой?

— Разумеется, далеко не все.

— Чувствуете, насколько уверенно вы это сказали? А ведь в пору горбачёвской «катастройки» знал его почти каждый, по крайней мере в нашей стране. Вы же помните, привычно тогда говорили: «Огонёк» Коротича…

— Как не помнить. Это, можно сказать, стало одним из самых громких символов той самой «катастройки». Журнал, невероятно много сделавший для разрушения великой Советской страны.

— И кто его сделал таким? До назначения главным редактором Виталия Алексеевича Коротича это ведь был самый массовый и самый любимый в СССР журнал для домашнего чтения. Красивый, познавательный, интересный, почему и тиражи всё время имел огромные.

— Это верно. Вот именно потому, я считаю, основной идеологический подельник Горбачёва — зловещий А.Н. Яковлев и выбрал «Огонёк» на роль своего рода ведущего антисоветского тарана в прессе. А руководителя ему подыскал в Киеве. Хотя, прямо надо сказать, по большинству внешних признаков кандидатура могла показаться совсем неподходящей.

— Согласен! И до сих пор думаю в связи с этим: да, есть для характеристики человека признаки внешние, анкетные, а есть при этом и нутро его, которое бывает совершенно иным, но до какого-то периода может умело скрываться и подстраиваться в нужном направлении. Коротич же был вроде бы по всем показателям абсолютно советским!

— Безусловно. Окончив Киевский медицинский институт и поработав некоторое время по специальности, он нашёл себя в другой профессии — журналиста и начинающего писателя. В этом нет ничего удивительного: ведь журналистами, писателями и поэтами становились представители самых разных профессий. И нередко добивались больших успехов, широкого признания.

Удачно складывалась и судьба Коротича. Уже в 1966 году он был принят в Союз писателей СССР и избран секретарём Союза писателей Украины. Работал главным редактором молодёжного журнала «Ранок» (схожего с российским журналом «Смена»). В 1967 году стал членом КПСС. В дальнейшем возглавил журнал «Всесвіт» (украинский аналог журнала «Иностранная литература»). В 1981 году снова был избран секретарём правления СП СССР, пробыв на этой должности до 1991 года.

— В те годы, насколько я знаю, сперва он официально олицетворял полную преданность всему советскому.

— Поначалу так и было. Судите сами: вот выдержки из его публикаций.

«Мы обязаны знать об этом и помнить: в Советском Союзе воплотились мечты всех трудящихся на земле».

«За шесть десятилетий своей истории мы очень предметно доказали, сколь справедливо может быть устроена жизнь общества, зачатого величайшей из революций — Октябрьской».

«Борьба за социальную и национальную справедливость на свете ведётся всё успешнее потому, что люди видят и предметно воспринимают советский пример, пример державы, где принципы такой справедливости не просто победили, но и закреплены в Конституции».

Он сурово осуждал «капиталистические нравы» США, сопоставляя их с «социальным прогрессом» в Советском Союзе. Какую-либо критику в адрес СССР клеймил как «злостную клевету» и «антисоветчину»: «Наглая антисоветчина самых разных уровней кружится, насыщая воздух, как стая таёжного гнуса. Так быть не должно, не может; но так оно продолжается практически без перерывов с конца 1917 года». «Сегодня утром президент Рейган в очередной раз грозил нашей стране своим выразительным голливудским пальцем и всячески нас поносил. <…> Следом за президентом, как правило, подключаются разные мелкие шавки».

— Он сам ведь не понаслышке был знаком с капиталистической заграницей?

— Конечно. Много ездил по разным странам. И вот для иллюстрации цитата из его книги публицистической, которая называлась «Лицо ненависти»: «У нас я никогда не видел такой стены ненависти, которой пытаются отделить один народ от другого, — и надеюсь, что никогда не увижу. Даже когда мы воевали с Германией в Великую Отечественную, мы не озлобляли себя ненавистью до такой степени, как сегодняшних американцев уродует сегодняшняя их пропаганда».

— Именно за эту книгу, вышедшую особенно большими тиражами, он 1985 году был удостоен Государственной премии СССР?

— Да-да. Впрочем, награды и всякие другие знаки признания сыпались на него как из рога изобилия. Республиканская премия ЛКСМ Украины имени Н. Островского (1972); Республиканская премия имени П. Тычины «Чувство семьи единой» (1978); Государственная премия УССР имени Т.Г. Шевченко; премия СП СССР имени Б.Н. Полевого (1983); премия СП СССР имени А.Н. Толстого; Международная премия имени Ю. Фучика (1984); премия Ленинского комсомола…

— А я ещё помню, какую высокую оценку в советской прессе получила его поэма о Ленине.

— Она стала апофеозом его «преданности» социализму — поэма «Ленин, том 54». Проникнутая восторженным пафосом в адрес вождя Октябрьской революции и руководимой им Коммунистической партии, действительно производила впечатление искренности и даже задушевности. Вот, к примеру, как писал он в этом произведении: «И, всякого изведав на веку, / когда до капли силы истощались, / шли к Ленину мы, / словно к роднику, / и мудрой чистотою очищались».

— В общем, до начала «перестройки» идеологическое содержание и вся направленность творчества Коротича полностью соответствовали мировоззрению советского коммуниста.

— Каковым тогда он и значился. И вдруг…

  А стал — «перестроечный»

— Уж это поистине вдруг! В то время многие, почуяв, какой ветер подул, начали на глазах «переворачиваться», но хотя бы с какой-то постепенностью. У него же это был акт мгновенный.

— Да, его перерождение произошло практически моментально и внезапно. И была тому причина. Положил свой хищный взгляд на него печально знаменитый Александр Николаевич Яковлев, который, придя вслед за Горби на вершину власти в начале «перестройки», стал энергично комплектовать собственную идеологическую команду. Задача — сначала исподволь, а потом всё активнее вести подрывную работу по развалу страны, дискредитации Советской власти, поношению идей социализма и коммунизма. Счёл он подходящей для этого и фигуру Коротича, которого после откровенных бесед с ним назначил главным редактором журнала «Огонёк».

— И действовать здесь Коротич стал так же, как его шеф. Иезуитски. Теперь-то мы можем ту картину наглядно и более-менее полно представить, а тогда требовалась некоторая маскировка. И обеспечивалась старательно.

— Что ж, сперва это были сравнительно небольшие шаги по вскрытию недостатков в жизни страны; потом тенденциозное «освещение» ранее запретных тем, что стало возможным после провозглашения Горбачёвым гласности; а затем уж всё превратилось в густой поток «разоблачений». Поток со временем охватил почти всю прессу в стране, но давайте прямо скажем: началось с «Огонька» Коротича! Новый руководитель сразу же стал превращать его в сигнал для всех, кто был причастен к журналистике.

— Это — факт. Выполнялась яковлевская задача №1: придать как можно большему числу изданий максимально «разоблачительную» (а по сути — антисоветскую) направленность. Что это для Коротича значило? Проповедовать прямо противоположное тому, что он утверждал ещё вчера.

— Согласитесь, для честного человека, имеющего глубокие убеждения, такое вряд ли возможно. Как же следует нам Коротича назвать, если мы знаем, что он не просто делал это (допустим, в чём-то преодолевая себя), а делал с превеликим удовольствием, радостью и гордостью?

— Я имел возможность в то время не раз слушать его речи на встречах с читателями «Огонька». И, действительно, гордость из него, грубо говоря, прямо-таки пёрла. Ещё бы! С высочайших горбачёвских трибун его называли «главным прорабом перестройки в СМИ». Звучит?

— Так-то оно так, но цена за всё это, мы знаем, в конечном счёте оказалась крайне дорогая. Цена — гибель Советской страны. Вот сегодня вопрос вопросов у новых поколений: как всё-таки могло произойти в 1991-м, что народ не восстал против смены Советской власти на антисоветскую? А ведь произошло это потому, что усилиями «Огонька» и вслед за ним, под его влиянием, почти всех СМИ в головах множества людей было создано абсолютно негативное отношение к советской жизни и всей советской истории.

Вот и получилось: да чем же тут дорожить, что защищать и отстаивать? Очень скоро потом хватились, уже в 1993-м. Хватились с горечью и кровью, но было поздно, поезд ушёл…

  Как делается такое?

— Передо мной, как видите, стопка огоньковских номеров, вышедших на пике максимальной популярности журнала. Известно, что за первые два года редакторства Коротича тираж издания поднялся с полутора миллионов (тоже ведь очень солидно) до 4,5 миллиона экземпляров. За счёт чего и каким образом это делалось, мы можем ныне предметно проследить, листая эти и другие номера. Но, не вдаваясь в частности, хочу сегодня сосредоточить внимание на одном открытии, которое сделал для себя давно. Потому что связанный с ним, с этим открытием, фактор сыграл существенную роль в идеологическом наступлении антисоветчиков с объявлением «перестройки».

— Факторов сошлось тогда немало. Антисоветчики не гнушались ничем, будь то подтасовка или хоть полная выдумка.

— И всё-таки. Знаете, у меня был товарищ, работавший в редакции газеты «Сельская жизнь». Он возрастом постарше, а подростком вместе с матерью оказался в оккупации на Кубани. Многое рассказывал мне про то, как там было тогда. Когда же «Огонёк» стал набирать свои антисоветские очки, однажды пришёл ко мне в тревоге. «Слушай, — говорит, — читаю я нынешний «Огонёк» и каждый раз вспоминаю газетки, издававшиеся у нас  при немцах их прислужниками. Так этот «Огонёк» нередко шпарит сегодня то же самое, что и они! Прямо-таки слово в слово совпадает».

— Геббельсовская пропаганда в действии?

— Ну да! А после специального изучения журнала с этой точки зрения пришёл я к выводу, что и белогвардейская пропаганда тоже вовсю здесь была задействована.

— Так было и до сих пор так остаётся. Враги нашей страны всех времён продолжают помогать нынешним врагам, которые сполна используют предыдущие наработки и предшествующий антипатриотический багаж.

А Коротич сумел быстренько собрать вокруг руководимого издания тех, чьи материалы раньше клеймил как антисоветские и клеветнические. Его обеспечили они и разного рода «архивными материалами» — воспоминаниями, письмами, неопубликованными ранее дневниками. За достоверность всего этого никто, конечно, не ручался. Годились и явные фейки.

Собственноручно же он писал с категоричной безапелляционностью:

«Петроградский переворот 1917 года был прежде всего катастрофой моральной. Именно аморальность системы привела к тому, что живём мы так плохо»... «Никто ведь, кроме нас, и не брался построить общество, где «человек человеку — друг, товарищ и брат». Но, судя по всему, никто с таким успехом и не выстроил общества, где «человек человеку — волк». Система была порочная, нежизнеспособная, бандитская. Надо было всё это к чертям завалить».

Ишь как лихо! И ведь заваливал, заваливал безоглядно.

— Под крылом всё того же А.Н. Яковлева — секретаря ЦК КПСС по идеологии, члена Политбюро...

— Это была гарантия неприкасаемости Коротича. Вот как сам он позже вспоминал об этом: «Александр Николаевич Яковлев несколько раз звонил мне и говорил: мы с Михаилом Сергеевичем тогда-то собираемся одновременно уехать из Москвы, исчезни и ты на недельку. А то Лигачёв проведёт на секретариате ЦК решение о твоём освобождении от должности и сделать будет уже ничего нельзя. И я оформлял командировку, чтобы меня не могли отловить и растерзать».

— «Растерзать» — это, конечно, для красного словца употреблено, не более того. Действовал достаточно уверенно. Он ведь оставался тогда членом КПСС?

— Да, вплоть до её запрета в 1991-м, хотя с гордостью заявлял: «Мы были первыми, кто снял орден Ленина с обложки, и я первым распустил парторганизацию «Огонька». Членом же партии расчётливый Виталий Алексеевич предпочитал оставаться исключительно из соображений личной выгоды.

— А в чём она при этом могла быть тогда для него?

— Как же! Система-то пока ещё действовала, и он в ней (с помощью А.Н. Яковлева опять же) мог пользоваться всеми полагавшимися возможностями и благами. Например, стал делегатом XIX конференции КПСС (1988 год). В 1989-м был избран народным депутатом СССР. Конечно же, в составе избранного Верховного Совета сразу стал членом так называемой Межрегиональной группы, которая немало сделала для разгрома Советской страны...

  Когда антисоветчики — на вершине

— Меня, Жан Терентьевич, вот какая мысль не отпускает. А понятна ли будет нашим читателям, особенно молодым, столь странная ситуация? Главный редактор популярного журнала с размахом ведёт политику, направленную против существующего общественно-политического строя, — и особых препятствий при этом не встречает. Ну разве были реально у Коротича какие-либо серьёзные неприятности, горести, утраты? По-моему, только трубы славы гремели в его ушах и они всё остальное заглушали.

— Это так. Благодаря Михаилу Сергеевичу, разумеется, который с помощью уже упоминавшегося нами А.Н. Яковлева и других подельников-разрушителей сумел оттеснить на второй и третий план истинных коммунистов или даже вовсе вытолкать их из политики. А на вершине властной всё больше располагалось доселе скрытых антисоветчиков, которые, теперь уже не стесняясь, раскрывались как явные. Но весь этот процесс требует специального разговора. Большая тема для новых поколений членов КПРФ и её сторонников! Нам же сегодня необходимо до конца проследить предательский путь одного из тех, кто внёс колоссальный личный вклад в уничтожение советского строя и страны под названием СССР.

— Обратимся опять-таки к фактам биографии Коротича. Восьмидесятые годы ХХ века набирали обороты, и к концу этих годов у зажигателя опасного для страны «Огонька» громкая слава была уже не только в пределах нашей Родины, но и, можно сказать, в мировом масштабе.

— Без сомнений, это можно сказать. Ведь его «заслуги» по-своему очень даже были замечены за рубежом. За редакторскую деятельность американский журнал World Press Review присвоил Коротичу в 1989 году звание «Зарубежный редактор года» (англ. International Editor of the Year) за 1988 год. Это титул, ежегодно присуждаемый редакторам, живущим за пределами США, «за смелость в деле углубления свободы и ответственности прессы, в утверждении прав человека и за отличную и правдивую журналистику». Каково?

Но это лишь начало. А далее почётные зарубежные звания, премии и другие награды Коротич стал получать целыми списками. Не случайно, конечно. Так, премия Вейнталя пришла теперь на смену премии Ленинского комсомола. Мало того, он удостоился даже напутствия и благословения от любавичского ребе Менахема Менделя Шнеерсона, который благословил Коротича… мистическим американским долларом!

— Опять возникают у него весомые поводы для гордости. Наверное же, только особо достойным подобная «честь» выпадает...

— Полагаю, да. Но пора сообщить нашим читателям о том, когда и как завершилась его редакторская карьера. В переломный день 19 августа 1991 года Коротич находился в США и как раз собирался лететь обратно в Москву. Но пришли сообщения о ГКЧП, которые сильно его напугали. По известной русской пословице «Знает кошка, чьё мясо съела». А вдруг там, в столице СССР, под репрессии Коротич попадёт? Вот главная тревога, вспыхнувшая у него. Короче говоря, без долгих колебаний авиабилет свой он сдал и остался жить в Штатах.

— Бросил, значит, родную редакцию на произвол судьбы?

— Вполне в своём духе. И 26 августа 1991 года по решению журналистского собрания редакции «Огонька» он был освобождён от обязанностей главного редактора. За проявленную трусость, как записали в решении.

— Записать-то записали, но ведь со временем, причём весьма скоро, «легендарная слава» его была восстановлена, потому что оказалась востребована. Журнал же остался антисоветским — так по-хозяйски ли звонкой такой легендой разбрасываться?

— Логику «огоньковцев», я думаю, вы правильно расшифровали. Имя Коротича и дело его должны были увеличивать капитал журнала, а не уменьшать. И вот рождается текст, ставший каноническим для теперешнего официального сайта «Огонька». Приведу его сейчас:

«Трудно в мировой истории вспомнить издание, которое оказало бы на политическую жизнь страны такое же сильное влияние, как «Огонёк» эпохи «перестройки». Разоблачения стали культовым жанром всей журналистики. Начинал эту эпопею журнал «Огонёк»… С ним связаны эпоха «гласности», смена политической формации, крах Советской власти — сначала в умах людей, а потом и в реальной жизни».

— Что же, так антисоветчики нового призыва по-своему увековечили славу данного персонажа. Для миллионов людей он неразрывно связан с огромнейшими бедствиями страны и народа. Как и другие бывшие «прорабы перестройки», заслужил яростные людские проклятия. А для кого-то, как видим, по-прежнему кумир.

— Немного ныне таких наберётся... Наверное, стоит нам, хотя бы кратко, познакомить читателей и с жизнью Коротича после «Огонька», а также с тем, как теперь он оценивает «огоньковскую эпопею».

— Согласен.

  Коротич американский и украинский

— Итак, оставшись в США, наш антигерой не бедствовал: своих они не бросают. Бывший советский функционер сразу же стал профессором Бостонского университета и получил возможность читать лекции по всему миру. В качестве благодарности за активное участие в разгроме СССР он был удостоен членства в Академии искусства и литературы США. А главное, по его собственному определению, получил семилетку счастливого отдохновения и благоденствия с 1991 по 1998 год. Наслаждался этим отдохновением — после трудов неправедных.

— Однако всё же он продолжал участвовать в общественно-политической жизни, причём даже в России. Например, в течение 1992—1995 годов был бостонским обозревателем московской газеты «Новый взгляд». При этом, замечу, антисоветизм его никуда не делся. Вот опубликованное высказывание Коротича из письма Евгению Додолеву: «Как были мы страной ненависти, так и остались. В таком воздухе не отдышишься. Страну приучали к хамству десятки лет».

— Вместе с тем он пытается обосновать своё новое положение и свою якобы независимость от всех и всего. По-новому начинает оценивать и деятельность тех, кто руководил «перестройкой». Так, он пренебрежительно отзывается теперь о деятельности Горбачёва, считая, что не по Сеньке пришлась шапка.

— Решая, где жить дальше, он попробовал сделать выбор между Россией и Украиной?

— Да. И показалось ему, что на Украине больше у него сторонников.

— Не ошибся?

— Вроде бы нет. После возвращения в Киев его тотчас провозгласили здесь мэтром современной украинской журналистики. И вот с 1999 по 2014-й Коротич руководит киевским изданием на русском языке, возглавляя редакционный совет всеукраинской газеты «Бульвар Гордона».

Признанием его заслуг стало награждение орденом князя Ярослава Мудрого в 2011 году — «за выдающийся личный вклад в обогащение украинского культурно-художественного наследия, многолетнюю плодотворную творческую и общественно-политическую деятельность».

В этот период он занимает, как считается, умеренную националистическую позицию, которая, впрочем, в разные годы далее будет иметь всевозможные оттенки.

— Ох, «оттенки» эти!.. Пытаясь подвести какой-то итог жизненных вихляний Коротича, не только мы, но и любой объективный исследователь, по-моему, должен иметь в виду: вихляния эти и составляют существо его натуры. Скользкая она до предела! Потому, начиная разбираться, неотвратимо попадаешь в дебри крайне противоречивых заявлений, суждений, намёков. Разве не так?

— Чистая правда. И ко времени после «Огонька» это сполна относится. Вот же абсолютно ясный как будто вопрос: а как теперь Коротич оценивает своё руководство той тотально разрушительной кампанией в прессе? Но я читаю разные выступления его, которых после 1991 года состоялось предостаточно, а чёткого ответа на это не нахожу.

— Так и я тоже! Всё, как говорится, вокруг да около, а от оценки личного своего участия он полностью уходит.

— Конечно, в чём-то вроде можно отметить, что некое прозрение у него наступило. Скажем, по отношению к развалу СССР. Сомнения в том, что всё было правильно на этом пути, посетило Коротича задолго до Крымской весны и событий в Донбассе. В беседе со Светланой Сорокиной 29 апреля 2006 года он отметил неожиданное для него: «Украина приращена к России совершенно неотрывно… Но вот поиск какой-то своей доминанты национализм в его западноукраинском варианте, конечно, себя скомпрометировал. Стремление в Европу… Все прекрасно понимают, что это было бы хорошо, но никому не нужно брать Украину на содержание в Европе. Такая Франция по населению, по размерам, ну кто же её возьмёт на содержание?»

Не менее знаменательно прозвучало и его признание, что был он «наверное, советским человеком… который не пачкается». Сами по себе эти слова звучат как понимание, пусть неполное, что советский народ был реальностью, принадлежность к которому признавалась даже теми, кто не особенно жаловал всё советское в удобный для себя, своей карьеры и своего приспособленчества момент жизни.

— Любопытная беседа состоялась у Коротича с корреспондентом «Комсомольской правды» Александром Гамовым в декабре 2020 года.

— Действительно интересная. После неё Гамов сделал вывод: «Удивительные всё же вещи происходят с людьми на белом свете! Не узнать Коротича Виталия Алексеевича. Лигачёв ему, оказывается, нравился («Я относился к нему с уважением. Это — человек с совершенно чёткими взглядами, с чётким подходом к событиям и, так сказать, — не людоед. Он мне очень нравился»). Ему, Коротичу, стало жалко развала СССР. («Что касается Советского Союза, надо было сдержать его развал... На это, кстати, был нацелен и августовский (1991-го) путч ГКЧП»). А вот его суждение о судьбе и будущем бывших советских республик: «Во всех республиках, я ездил и я видел, что всюду царил тот же самый миф, что мы — такие богатые, такие могучие, а вот Россия всё себе забирает. Вот если бы, дескать, мы были независимые, тогда, — ух ты, какая жизнь была бы!» Коротич, помимо всего прочего, во многом обличает новое начальство, чьи идеи воспевал беззаветно.

— Он то ли с грустью, то ли с каким-то фатализмом заявляет, что, на его взгляд, «именно сейчас начинается окончательный распад Советского Союза». Непросто понять, удручает его или же вдохновляет тот факт, что «к власти приводят людей, которые никогда в Советском Союзе не жили, даже в школах там не учились. Уходят все, которые хоть немножко что-то помнили и имели какие-то нити, которые связывали их с советским прошлым, со сверстниками».

— А меня сильно удивило, сколь нелестно он характеризует процесс вмешательства западных служб в дела бывших советских республик, а ныне независимых государств. Оценивая сегодняшнюю ситуацию, на вопрос о судьбе Белоруссии он отвечает: «Белоруссии с Запада сейчас внушают, что ей надо бегом бежать в Европу, вырываться от этой такой-перетакой России. И там (среди протестующих) есть много молодых людей, которые никогда ничего не видели, кроме рекламы кока-колы, и которые этому внушению поддаются. Им очень хочется немножко побыть в Европе. Они не понимают, какие роли их там ждут. Белоруссии нужна не революция, а эволюция… Из истерики ничего хорошего не получается».

— Скажите, какова его оценка нынешних событий на Украине? В апреле 2014 года в интервью радио «Свобода» он заявил: «Если говорить серьёзно, то и вам, и мне, и всем нашим слушателям с нормально устроенной психикой невозможно поверить в то, что Россия начнёт войну с Украиной. Такого не было никогда в истории». Именно из-за этой позиции в феврале 2023 года Киев включил его в «антиукраинскую» базу данных «Миротворец».

— Стоит отметить, что антисоветчиком себя Коротич публично так и не назвал и во врождённом желании разрушить коммунизм, как Горбачёв, признаваться не стал. Однако факт остаётся фактом. «Огонёк» сыграл роль своеобразного трибуна той «революции наоборот», которая в итоге привела к развалу СССР и сомнительным рыночным реформам. Иначе говоря, вклад в идеологическое обоснование развала СССР «Огонёк» и лично его главный редактор внесли колоссальный.

— Итак, кто же такой Коротич? Человек с размытыми моральными принципами? Доверчивый журналист, подверженный психологической обработке, следующий эмоциям, а не разуму? Человек, не имеющий чётких ценностей и убеждений?

— Похоже, всё это сразу…

— Но для себя-то, если не для других, серьёзный вывод он сделал? Как вы считаете?

— Может, что-то и понял на старости лет. Но вряд ли понял меру своей личной ответственности… Уже в интервью 2021 года бестрепетно судил: «Подвёл СССР к развалу Горбачёв, а развалил Ельцин». Это, если обобщить, так и есть. Только вот о роковой роли в этом журнала «Огонёк» и своей лично так и не сказал ни слова!