Экономика увеселения

 «Российская экономика завершила этап восстановления и по многим ключевым показателям растёт быстрее ожиданий» — с этим всеобъемлющим тезисом вышел 11 октября на трибуну Госдумы министр экономического развития России Максим Решетников. Он был приглашён в нижнюю палату парламента на «правительственный час» для обсуждения мер, которые и должны обеспечить в нынешних условиях это самое развитие.

  Министр нисколько не кривил душой. Всё дело в ожиданиях. По итогам года рост должен составить 2,8% — это чуть лучше, чем прогнозировалось. Говорил президент России о том, чтобы войти в пятёрку крупнейших экономик мира, — вошли, даже несмотря на санкции. Теперь надо выполнять следующую задачу, поставленную главой государства: перейти к долгосрочному экономическому росту. На этом сейчас и сосредоточило свои усилия правительство, рассчитывающее к 2026 году стабильно добиваться двухпроцентного (или даже немного выше) роста экономики.

Для того чтобы в будущем сопоставить ожидания и реальность, приведём некоторые цифры. Так, кабинет министров предполагает, что к 2030 году экономика вырастет на 22%. При этом главная ставка делается на туризм, который обязан в два раза увеличить свою долю в экономике страны. IT-сектор и сектор научных исследований и разработок увеличатся на 40%, обрабатывающая промышленность — на 30 с небольшим процентов. В общем, правительство сулит превратить Россию из некогда космической державы в туристическую Мекку. На это нацелена экономика увеселения. Будет развёрнуто строительство отелей, созданы «круглогодичные точки притяжения» в виде морских и горнолыжных курортов, аквапарков, центров развлечения.

Но никто не посмеет обвинить кабинет министров в стратегической легковесности. Всё-таки обстановка обязывает. Треть бюджета будущего года — это расходы на оборону и безопасность, что, конечно, не требует обсуждения и каких-то комментариев. А вот что происходит в «мирных» отраслях?

В рамках индивидуальных программ развития регионов создано более 11 тысяч эффективных рабочих мест, отчитался министр. Это, конечно, далеко от того, о чём помышлял Владимир

Путин в 2012 году, требуя создать к 2020-му «25 миллионов новых, высокотехнологичных, хорошо оплачиваемых рабочих мест для людей с высоким уровнем образования». Но стоит ли вспоминать о прежнем? Главное — безудержный полёт мечты! В мае утверждена концепция технологического развития до 2030 года. И вот уже правительство строит смелые планы достижения технологического суверенитета.

Но, признаться, от реальности до будущих свершений — «дистанция огромного размера». Взять хотя бы искусственный интеллект. Как обстоят здесь дела, обрисовал Денис Парфёнов во время пресс-подхода фракции КПРФ перед пленарным заседанием: «На 10 тысяч работников промышленности в Южной Корее — 1000 роботов, в Сингапуре — 700 роботов, в Японии и Германии — по 400 роботов, в Китае — 320 роботов, в России — 6—7 роботов». Показательно то, считает депутат, что в России с 2009 года наблюдается падение производительности труда. В прошлом году оно составило 3,6%. А это ключевой показатель развития экономики.

Каждая фракция имела возможность задать министру по три вопроса и высказать свою позицию. Председатель комитета Госдумы по аграрным вопросам Владимир Кашин попросил главу минэкономразвития не забыть о компенсации аграриям непредвиденных затрат, связанных с удорожанием ГСМ, а также для смягчения разрушительных действий от высокой ключевой ставки поддержать предложенную систему по рефинансированию льготных инвестиционных кредитов в агропромышленном комплексе и помочь решить проблему логистики по реализации зерна. Сегодня в Сибири затраты на транспортировку составляют от 7 до 9 рублей. Указал депутат и на недопустимость урезания госпрограмм АПК, требуя их финансирования по исходным паспортным значениям.

Председатель комитета Госдумы по вопросам собственности, земельным и имущественным отношениям Сергей Гаврилов, как и вся фракция коммунистов, убеждён, что погоня за удержанием таргета по инфляции может привести в следующем году к ещё большему росту ключевой ставки. Растёт она и сейчас, а это приводит к падению объёмов кредитования реального сектора экономики. «Нужно искать принципиально новые механизмы по поддержанию инвестиционного спроса, расширению инвестиционной активности, прежде всего в высокотехнологичных отраслях, обеспечивающих наш суверенитет, от сельхозмашиностроения до IT», — подчеркнул парламентарий. Таким механизмом, по словам министра, сегодня является таксономия, позволяющая отобрать те проекты, которые нужны экономике, — для них Центробанк уже снизил требования по резервированию и рискам. Механизм правильный, полагает министр. Но пока, как видно, не слишком эффективный: снижение для заёмщика процентной ставки на 1—1,5% не делает погоды.

Анжелика Глазкова спросила министра экономического развития о преимуществах и негативных последствиях нашего пребывания в ВТО и о том, не планируется ли выход России из этой международной организации.

Максим Решетников сообщил, что до 2016 года, пока был переходный период, негатива не выявлено. Было опасение повального роста импорта, но он сократился на сегодняшний день по сравнению с 2012 годом на 12%. При этом объём несырьевого экспорта вырос на 44%. В пользу сохранения членства России в ВТО, по мнению министра, свидетельствует тот факт, что 91% всей внешней торговли России составляет торговля со странами, которые входят в ВТО, 75% этого объёма занимает торговля с дружественными странами. Выход из ВТО и наше неучастие в выработке правил игры будут на руку нашим позавчерашним партнёрам, полагает глава минэкономразвития. Но вот чего нельзя допускать, считает он, так это зон свободной торговли с некоторыми партнёрами, которые нас активно к этому подталкивают. «Тогда мы действительно лишимся защиты», — резюмировал М. Решетников.

Позицию фракции КПРФ обобщил Николай Арефьев. Он критически отнёсся к тому, что предлагает правительство для социально-экономического развития России. Воспримет ли кабинет министров замечания фракции КПРФ, время покажет. Пока кабинет министров, к сожалению, никак не может избавиться от своей либеральной инфантильности.

  Замминистра финансов Алексей Лавров прибыл в Госдуму для того, чтобы законодательно закрепить на следующий год некоторые бюджетные нормы. Так, предлагается видоизменить бюджетное правило и установить базовую цену на нефть в размере 60 долларов за баррель. Если цены на мировых рынках окажутся выше, дополнительные доходы потекут в Резервный фонд. Также будут продлены ряд действующих норм: перераспределение средств через сводную бюджетную роспись по согласованию с парламентской комиссией, увеличение объёмов Резервного фонда, предоставление госгарантий и госкредитов сверх утверждённых параметров. Из новаций — право правительства кредитовать внебюджетные фонды и др.

Предоставим слово экономистам для оценки предложений правительства.

Внефракционный депутат Оксана Дмитриева: «Чего добиваются наши враги, установив потолок цен на нефть 60 долларов за баррель? Чтобы мы не получали доходы от нефти выше… Чего добивается минфин, устанавливая бюджетное правило? Он добивается того, что если мы, несмотря на потолок цен, вдруг получим доходы выше 60 долларов за баррель, то мы их тратить не будем. Но ведь это то же самое, что нам навязывали в течение долгих лет — Стабфонд. Формально вы получаете доходы, но вы их не тратите, а складируете... Каков дальше путь этих денег? Они будут сберегаться в золоте и юанях. Налогоплательщики его продают на открытом рынке.., получают рубли, уплачивают налоги, потом обратно Центральный банк покупает на эти рубли юани. И потом эти юани якобы можно использовать для того, чтобы поддержать курс рубля по отношению к доллару… Ну это вообще понять в принципе невозможно».

Первый заместитель председателя комитета Госдумы по бюджету и налогам, член фракции КПРФ Михаил Щапов: «До 2022 года действовало правило, по которому при цене до 44 долларов за баррель полученные средства направлялись в доходную часть бюджета, при превышении цены — в Фонд национального благосостояния. И к 2022 году в ФНБ скопилось порядка 13,5 триллиона рублей, или более 10% ВВП, которые так и не попали в экономику страны, причём часть из них оказалась в валютах недружественных стран. Как итог — системное недофинансирование промышленности, науки, образования, здравоохранения, технологических изменений и, мягко говоря, невыполненная программа импортозамещения, отсутствие хоть каких-то зримых успехов в ключевых отраслях, в таких как, например, микроэлектроника, и многих других.

Отдельного внимания заслуживает то, в каком состоянии сейчас находится фонд. Его объём на 1 сентября этого года составляет 13,7 триллиона рублей, причём 4 триллиона из них — это просто результат переоценки активов фонда в результате девальвации рубля и роста стоимости акций Сбербанка и других предприятий, которые также составляют активы ФНБ. Из всех средств фонда только около половины находятся на счетах Центрального банка в ликвидном состоянии. То есть если мы захотим быстро изъять деньги из фонда, то 6 триллионов — это всё, на что мы можем рассчитывать. Остальное — это акции Сбербанка, крупных инфраструктурных проектов и так далее. Любое изъятие этих средств придётся делать дорого и с огромными потерями…

Теперь нам предлагается вернуться к старому правилу на новых условиях. Цена отсечения устанавливается на уровне 60 долларов… Согласно внесённому проекту бюджета, уже запланировано, что 1,3 триллиона рублей из фонда должно пойти на погашение дефицита. То есть копили-копили средства на «чёрный день», оставляли без ресурсов нашу экономику, а теперь вынуждены снова тратить на погашение дефицита».

Фракция КПРФ не поддержала законопроект и обратилась к другим фракциям с призывом сделать то же самое. Итог голосования: 295 депутатов (из фракций «Единой России» и «Новые люди») — «за», 79 — «против», из них 55 — коммунисты, 22 — «справороссы», один элдэпээровец и один внефракционный депутат. Этот политический расклад, пожалуй, нагляднее всего объясняет причины недоразвития российской экономики.

  Выступление первого заместителя председателя комитета Госдумы по экономической политике коммуниста Николая АРЕФЬЕВА на «правительственном часе» 11 октября

У меня складывается мнение, что нет войны, нет 17 тысяч экономических санкций и мы сидим, спокойно обсуждаем, а насколько же нашей экономике расти — на полпроцента или на два. И мы услышали из уст министра, что мы, в общем-то, достигли апогея роста и вышли на уровень 2021 года, самого ковидного и самого неудачного в экономическом смысле года.

Если мы достигли такого уровня, то нам надо расти-то на 15—20%, а мы растём на полпроцента и говорим: это нормально. Вот китайская экономика в семь раз больше нашей и растёт на 5 с лишним процентов в год.

Доклад называется «О мерах по обеспечению социально-экономического развития», но никаких мер я не услышал. Я услышал только прогноз некоторых индикаторов, которые то ли сбудутся, то ли нет, потому что это прогноз.

Мы с детства знаем выражение «прогноз погоды». Прогноз хорош тогда, когда мы не можем воздействовать на явления, и мы можем только прогнозировать: то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет. А как же в экономике? Мы что, не собираемся влиять на экономические процессы и будем ждать, как сложится?

И вот нам дают три варианта: плохой, очень плохой и совсем никудышный. Да ещё из двух ведомств: министерство экономического развития одно прогнозирует, Центральный банк — другое.

Я думаю: а смотрят ли наши министерства в таможенную статистику? Они разве не видят, что мы закупаем по импорту и в каких количествах? А я скажу, мы покупаем где-то 70% промышленных товаров и 28% продовольствия.

Мы объявили импортозамещение, а где оно? Вы слышали процент импортозамещения? Нет его. Значит, мы ничего не замещаем.

На следующий год, согласно документам, у нас на 14% процентов вырастет импорт. Мы его на что покупать будем?

Здесь я услышал, что будет развиваться строительство дорог, сырьевая база и туризм. Я понимаю, это опять надо добывать и вывозить как можно больше. То есть мы с сырьевой иглы не слезаем. Всё остальное уже не принимается в расчёт.

Меня просто оскорбляет: мы должны развивать туризм, потому что он будет являться драйвером инвестиционной политики. Туризм? Да это самая безмозглая отрасль, и с ней мы никогда не выйдем ни в развитые страны, ни в «пятёрку», ни в «десятку», это отдыхающая отрасль. Мы как в развитые страны с этим туризмом пойдём?

Солдаты на фронте погибают, а мы будем заниматься туризмом, чтобы некоторые здесь из нас с комфортом отдыхали. Замечательно, лучше не придумаешь.

Вот инвестиции. Даст ли нам туризм инвестиции или не даст? Я не видел ещё в доходных источниках, что мы получаем от туризма, не видел ни на региональном уровне, ни на федеральном. Разговоров много — денег мало.

Но будут ли инвестиции вообще? Иностранных инвестиций не будет. С одной стороны, курс доллара — 100 рублей, брать разорительно, а с другой стороны, нам запретили вообще брать какие-либо кредиты на Западе.

Ключевая ставка — 13%. Кредиты в коммерческих банках — выше 20%. Возьмём кредиты при рентабельности в 8%? Не возьмём.

Свои собственные средства есть лишь у некоторых корпораций, а у большинства предприятий нет. А инвестиции со стороны бюджета — 3,9 триллиона рублей. Откуда же возьмём эти инвестиции? Я задавал такой вопрос. Ответа на него нет. Тогда и развития не будет никакого, и говорить об этом нечего. Но, правда, в документах написано, что инвестиции будут расти по 3% в год при инфляции в 4,5%. Значит, расти они не будут.

Что касается инфляции, давайте посмотрим, будет она или не будет. Вот мы покупаем за доллар, который около 100 рублей. На него навешиваем ещё ввозной НДС, потом — ввозной акциз, внутренний НДС и внутренний акциз. Будет рост? Наверное, не будет. Да ещё увеличиваются энерготарифы на 1,2 триллиона рублей. А вот инфляция будет.

Если мы не пойдём по пути чёткого планирования экономики, бесполезно гадать здесь на кофейной гуще, что будет с нами в будущем году. 0,5—2% — это не рост, это математическая погрешность, которую статистика натянет в любом случае. Нам надо расти на 10—20%, вот тогда это будет весомо. Причём планировать надо по двум составляющим, как это раньше было: производство средств производства и производство товаров народного потребления. К сожалению, такого разделения у нас на сегодняшний день нет.

Надо сделать доступными кредиты и не задирать ключевую ставку для банков в 13%, а оставлять её ниже уровня инфляции, как это делают в других государствах, которые, кстати, не разоряются. Ну и валютный контроль устанавливать надо. Иначе нам просто долларов на импорт никогда не хватит.