Слово писателей о нём

РОМЕН РОЛЛАН

(из письма Николаю Островскому)

…Ваша жизнь есть и будет светочем для многих тысяч людей. Вы останетесь для мира благотворным, возвышающим примером победы духа над предательством индивидуальной судьбы.

МИХАИЛ ШОЛОХОВ

Даже поверженный болезнью, безмерно страдающий, он до последнего вздоха сражался оружием писателя... На примере Островского миллионы людей будут учиться, как надо жить, бороться, как надо любить свою Родину... О нём будут вспоминать с любовью, признательностью и восхищением.

АЛЕКСАНДР ФАДЕЕВ

Идейная и моральная высота его мышления и поведения и несгибаемая сила воли соединились в нём с необыкновенной лиричностью. Он был предельно правдив и искренен. Эти свойства его духа и характера воплотились в лучших героях его книг «Как закалялась сталь» и «Рождённые бурей».

АЛЕКСАНДР СЕРАФИМОВИЧ

Представим себе, что наш мир вдруг разрушился и нашим потомкам пришлось бы восстанавливать его по кусочкам. И вот им достаточно было бы взять один такой «кусочек» — жизнь Островского, чтобы создать себе представление о великой

нашей эпохе... Настолько эта жизнь хорошо отражает эпоху.

  ЛУИ АРАГОН (Франция)

Он оставил после себя незабываемое впечатление, которое ничто не может изгладить, — впечатление о новой интеллигенции, рождённой пролетариатом в условиях нового мира, восхитительным прототипом которой он был, и будущее не может его забыть.

Эта жизнь и творчество являют собой лучезарное сочетание, благодаря которому Островский победил болезнь и которое в свою очередь побеждает даже смерть. Следует жить, ради чего он хотел жить, благодаря чему он героически пережил самого себя.

ДЖЕК ЛИНДСЕЙ (Англия)

...Когда обращаешься к книге Островского, сразу вступаешь в мир зрелости... Книга написана мастерски. Она блестяще отражает мысли и чувства героя. В ней нет ни одной фальшивой ноты. Эта книга заставляет гордиться званием человека.

АНДРЕЙ ПЛАТОНОВ

...Павел Корчагин есть одна из наиболее удавшихся попыток (считая всю современную советскую литературу) обрести, наконец, того человека, который... дал новое, духовное качество поколению своего века и стал примером для подражания всей молодёжи на своей родине.

...Без Корчагина ничего нельзя сделать на земле действительно серьёзного и существенного...

Много есть в советской литературе произведений, написанных искуснее, но нет более отвечающего нужде народа, чем «Как закалялась сталь».

...Мы ещё не знаем всего, что скрыто в нашем человеческом существе, и Корчагин открыл нам тайну нашей силы... Мы помним, как это было. Когда у Корчагина — Островского умерло почти всё его тело, он не сдал своей жизни, — он превратил её в счастливый дух и в действие литературного гения, и остался работником, не поддавшись отчаянию гибели... И с «малым телом», оказалось, можно исполнить большую жизнь.

...Островский... мы вам навеки благодарны, что вы жили вместе с нами на свете, потому что, если бы вас не существовало, мы все, ваши читатели, были бы хуже, чем мы есть (№ 69).

МИХАИЛ СВЕТЛОВ

Самое большое счастье писателя — если его произведения станут знаменем поколения. Но если и его жизнь становится таким же знаменем, то и самый образ писателя становится близким, родным многим и многим людям.

Я был знаком с Николаем Островским, и мне до сих пор кажется, что до встречи с ним я не обладал некоторыми хорошими качествами, которые приобрёл после встречи с ним.

Жизнь и творчество Николая Островского — это как бы сплав драгоценных металлов. Если кто-нибудь из вас станет писателем, старайтесь, чтобы и ваше творчество было также тесно слито с жизнью.

Пожалуй, я вам не сообщу ничего нового, если скажу, что люди делятся на плохих и хороших. Я лично достиг уже почтенного возраста, но так и не выяснил — плохой я или хороший. Но я всегда делил людей на устремлённых и не устремлённых. И мне хотелось бы, чтоб устремлённость Николая Островского сопровождала и меня, и вас всю жизнь! Тогда ваша жизнь, ваш труд, ваше вдохновение будут интересны не только вам самим, но и всему народу.

ВЕРА ПАНОВА

Из всех писателей, порождённых Великой Октябрьской революцией, для меня особенно свято имя Николая Островского.

Чистый и прекрасный образ его, слившийся воедино с образом Павла Корчагина, сопровождает меня в моей творческой жизни, являя пример духовной силы и самоотверженности, предохраняя от малодушия и слабости, уча презирать ничтожные житейские соблазны.

КОНСТАНТИН СИМОНОВ

...Когда вышла книга Николая Островского «Как закалялась сталь», за несколько лет ставшая в буквальном смысле этого слова вехой в духовном развитии нескольких молодых поколений, я работал токарем на производстве и вечером учился в вечернем рабочем литературном университете имени Алексея Максимовича Горького.

Помнится, так же как и большинство моих товарищей, книгу Островского я прочитал сразу же, как она появилась. Какое впечатление произвела на меня книга? Очевидно, огромное, потому что, прочтя её, я, молодой человек, только пробовавший себя тогда в поэзии, стал пытаться написать поэму об именно таком человеке, как Николай Алексеевич Островский.

Я писал её упорно, много работал над ней, отчасти потому, что был неопытен и многого не умел. Начал я её писать при жизни Николая Алексеевича, а закончил после его смерти. Естественно, что только книга, прочитанная с сильнейшим душевным волнением, могла подтолкнуть меня на то, чтобы попытаться написать поэму о её авторе.

Поэма эта была напечатана под названием «Победитель», как мне кажется, удачным названием, потому что Николай Островский умер Победителем. Сначала поэму напечатали в журнале, потом в моей первой книге стихов, а потом перепечатывали во многих и многих моих книгах, включая первый том выходящего сейчас нового собрания моих сочинений.

Юношеская эта поэма, во многом несовершенная, дорога для меня тем, что написана она о человеке, нравственная сила которого служила примером для миллионов людей моего поколения, в том числе и для меня — и в мирное время, и на войне.

НИКОЛАЙ АСЕЕВ

Николай Алексеевич говорил, улыбаясь: «Вы понимаете, эта чёртова боль может быть усмирена одной лишь работой мозга. Только вот когда нападаешь на удачный образ, станешь его развивать, поправлять, дополнять воображением — боль уходит, уступает». Говорил об этой сверлящей, жгучей, срывающей всё тело боли с улыбкой: «Знаете, вот когда болит зуб, то он один и то может отравить существование.

А у меня — у меня ведь воспаление всей нервной системы — у меня как будто тысяча зубов болит по всему телу. Вот поэтому иной раз и недотягиваешь в описании, но мы её, эту боль, смирим...» И задорная улыбка, умная и добрая одновременно, скромная и уверенная в победе, захватывала собеседника своей неудержимой весёлостью, дружелюбием, правдой.

Слепые глаза его не видели — видела всё вокруг его улыбка. Руки не могли обнимать — обнимала мир улыбка. Не двигались ноги — вперёд всё время пробиралась улыбка. Огромный выпуклый лоб — центральный штаб управления волей и действием, посылал её в разведку в живой мир, против смерти, уныния, упадка.

ВИКТОР КИН

Умер Николай Островский, а всего несколько дней назад по 5 часов в день я сидел около его кровати, вносил поправки.

Его книга не имела ничего общего с вялым корпением литературного ремесленника, изготавливающего занимательное чтиво. Он писал с той же страстью, бесстрашием и презрением к смерти, с каким скакал на коне по улицам взятого им города, когда сзади разорвался польский снаряд, ударивший его осколком в спину.

...Роман «Рождённые бурей» был сдан мною в набор за несколько дней до смерти Н.А. Островского, после того как мы закончили, в основном, редактирование рукописи.

...Островскому не суждено было закончить свою работу над романом. Перед читателем — только первая книга из трёх задуманных Островским. Он рассказывал, что во второй и третьей книгах романа он хотел показать рост партизанского движения и работу комсомола, подполье, петлюровщину, польско-советскую войну 1920 года и освобождение Украины от белополяков.

ВАСИЛИЙ АРДАМАТСКИЙ

...До войны мне однажды довелось в течение часа побыть у постели Николая Островского. Я на всю жизнь запомнил эти минуты, и заняло бы много места описание всех моих впечатлений и мыслей, вызванных этой встречей с писателем-героем. Скажу главное — понял, что для проявления мужества нет особых условий, особой, так сказать, площадки, мужество необходимо настоящему человеку каждую минуту, чтобы быстрее и решительнее преодолеть любые трудности. Зато, когда к такому человеку придёт главное испытание, он выстоит так, как выстоял Николай Островский...

Для меня — молодого писателя — книги Николая Островского — нечто особое, выходящее далеко за пределы просто литературы. Это ощущение появилось с первым чтением «Как закалялась сталь». Я помню — прочитал книгу и буквально замер: только что передо мной пронеслось время — тяжёлое, кровавое и исполненное сверкающего героизма. А ведь это было и моё время — я же видел, знал таких же комсомольцев, слушал их песни, стоял у открытой могилы убитого бандитами комсомольского активиста и плакал, слушая надгробную речь рыжего паренька в кожанке... Так Николай Островский открыл мне и великий смысл и высокий героизм эпохи, в которой начиналась моя жизнь...